Бумажное радио. Прибежище подкастов: буквы и звуки под одной обложкой

http://www.podst.ru/posts/3546/

Мой знакомый, человек из бизнеса, а потому немного циничный, еще лет 10 назад посмеивался, когда я затыкал уши при рекламе какого-нибудь «ВИП-отдыха» в санатории «Красные зори» или «элитного стирального порошка». «Ты, Дима, мешаешь нам забрать у людей деньги, которые они платят, на самом деле, не за стиральный порошок, а за то, что мы их сделали на минуточку принцами крови, Шумахерами и Наоми Кэмпбелл в одном лице, то есть позволили поиграть в элиту».

Мои жалкие возражения, что термин «элита» имеет отношение к спариванию крупного скота под руководством зоотехника, с порога отвергались. Знакомый доверял своим рекламщикам, призывавшим простаков «окунуться в изысканный респект вип-парфюма в элитном бутике». Дела у него шли неплохо. Респект парфюма в бутике шел нарасхват.

Правда, в растущем вип-инфицировании России меня сильно смущали две вещи. Во-первых, получалось, что вип-статус можно купить, в то время как подлинный статус – штука непродажная. Звезды поднимаются по красным фестивальным дорожкам не потому, что за их места в зале заплачено, а потому, что над их игрой смеется или плачет весь мир. И желанный гость усаживается в красный угол, потому что любят самого гостя, а не его кошелек. То есть у нас под видом элиты и випа втюхивалось прямо противоположное.

Второе же, что смущало – отсутствие счастья на лицах вип-покупателей. По идее, эти новоявленные принцы и принцессы на балу жизни должны были наслаждаться, забыв про жизнь в Золушках. Однако они щурились зло, исподлобья, и даже покупатели «Мерседесов» вели себя так, как будто в полночь их тачки превратятся в тыквы.

Много чего элитного я за последние годы перевидал – элитную гречневую крупу, например. Элитную туалетную бумагу. И даже элитную могилу на элитном кладбище. Но недавно встал в тупик, когда в прачечной меня спросили, желаю я обычную стирку или же «вип». «А что такое вип-спирка?» – спросил изумленно я, и получил незамедлительный ответ: «Это когда стирают не со всеми, а отдельно».

И я прозрел. Знаете, что такое российский элитный статус? Это не когда ты вместе с Золушками или с принцессами, а когда отдельно ото всех, как в элитной могиле. И холодно тебе от многопудья мрамора, и плохо, и кричишь, да не слышит никто, потому что ты сам сюда напросился.

5 ноября 2009

Урок берлинской стены О том, что если стена разрушена, это еще не значит, что перестала быть опасной идеология тех, кто ее возводил

http://www.podst.ru/posts/3547/

Павшая Берлинская стена научила меня простой вещи: не радоваться, как идиот, получая свободу. Потому что свобода – это не то, что вручается гарантированно. А то, что до конца своих дней предстоит отстаивать, потому что завоеванное может легко исчезнуть.

Первый раз я это осознал в Берлине на знаменитом переходе из западного города в восточный, на чек-пойнте «Чарли». Я туда приехал не тогда, когда стена стояла, и не тогда, когда она рухнула – я приехал в Берлин, когда от стены осталось уже совсем немного. Так, избранные места, отдельные кусочки на память потомкам. Но чек-пойнт «Чарли» меня потряс. Не остатком стены, не музейчиком, в котором становилось понятно, каких немыслимых размеров разделяющая город стена действительно достигала. Меня это место потрясло находящимся рядом кладбищем с пустыми могилами. Там, на стороне бывшей Германской демократической республики, этой верной служительницы СССР, высился лес крестов. На каждом кресте – табличка с указанием имени, и фотография, и годы жизни. И крестов была тьма, они заполняли всю окрестную площадь, и половине – да какое половине! – девяти десятым всех убитых при попытке перелезть через стену было лет двадцать, двадцать с небольшим. Это молодые по преимуществу люди рвались с Востока на Запад, потому что старики, видимо, смирились. Сильное впечатление.

А потом я снова приехал в Берлин, спустя пару лет, на чемпионат мира по футболу. И в этом городе чек-пойнта «Чарли» я не нашел. Его убрали. Снесли все эти мемориальные кресты. Их, да, пытались защитить, собирали деньги, была объявлена подписка, но не смогли. А снесли по очень понятной в России причине. Земля требовалась под строительство какого-то там торгового центра.

Можете себе представить? Было кладбище, пусть даже импровизированное.

И там теперь будет супермаркет.

И вот я стоял, дважды потрясенный, посреди этого Берлина, и понимал, что я тихо ненавижу этот город. Что я тихо ненавижу его жителей. Просто потому, что они не смогли отстоять свою память. Я стоял и думал о них примерно то же, что я думаю о жителях Москвы и Петербурга, у которых тоже сносили их исторические дома, а они их тоже не защитили. Потому что верили, что история – это тьфу, а совершенно другое дело – супермаркет.

Вот этой ненависти Берлин и Берлинская стена меня научили.

Они меня научили тому, что за сохранение разрушенных стен тоже нужно бороться.