Бумажный лебедь

Если что-то и выдавало начинающую швею, так это кривые стежки. Ручное шитье отличало изделия моего бренда от товаров массового производства, поэтому на мастер-классах я уделяла особое внимание швам. Мои занятия могли посещать все желающие, даже те, кто на меня не работал. Я надеялась, что ремесло пригодится этим женщинам, когда они выйдут на свободу. Даже отбывающие пожизненный срок любили мои мастер-классы. Это скрашивало им однообразный тюремный быт, и многие из них поступали ко мне в штат. За выручку они покупали себе небольшие привилегии, которые помогали им выносить тяготы заключения.

Некоторые женщины отличались грубым, гневливым нравом. Когда я начинала свое дело, меня одолевали сомнения, порой охватывала паника. Временами я готова была сдаться и улететь в Сан-Диего. Теперь же я отлично ладила с охраной, а заключенные относились ко мне с уважением.

Я рассказывала, как выполнять седельный шов, и вдруг осеклась на полуслове. В центре тюремного двора, озираясь по сторонам, стоял Дамиан. Он был единственной неподвижной фигурой посреди всеобщей суеты. Вокруг сновали местные, к нему, впрочем, не приближались, обходя его по дуге. Он широко распахнул глаза, но не замечал ничего вокруг. Я поняла: он впервые пришел в Вальдеморос с тех пор, как узнал о смерти МамаЛу. Возможно, ему сообщили об этом именно здесь. Возможно, здесь и умер прежний Эстебан?

Когда же, думала я, моя душа перестанет о нем болеть? Когда тело прекратит к нему тянуться, а сердце перестанет трепетать, если он поблизости? Почему мы влюбляемся в тех, от кого лучше держаться подальше? Почему попадаем в одну ловушку бессчетное число раз? Я уже хотела отвернуться, и тут Дамиан посмотрел мне в глаза. Он всегда мог обездвижить меня одним лишь взглядом. Сейчас он меня удивил: улыбнулся. Еще секунду назад он пребывал в прошлом, а теперь словно увидел луч света.

Черт!

От этих его редких улыбок у меня захватывало дух.

Я замялась, пытаясь вспомнить, о чем рассказывала ученицам. К моему ужасу, Дамиан подошел ближе. Он наблюдал, как я общаюсь с заключенными, пока мастер-класс не завершился.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, когда женщины разошлись.

– Просыпаюсь. Знакомлюсь с миром. – Он помог мне собрать обрезки сыромятной кожи для брелоков и кошельков. – Я подвезу тебя домой, – добавил он.

– Сама доеду. – Я взяла четыре объемистые сумки – по две в каждую руку – и направилась к выходу.

Дамиан не настаивал. Я пристроилась в очередь на остановке. Обычно я пропускала два-три битком набитых автобуса, прежде чем втиснуться в следующий, заполненный чуть меньше, но все равно опасно кренившийся на поворотах.

– Сегодня Сьерра заглянула ко мне после школы. – Дамиан встал рядом, ближе к шоссе, загородив меня от пыли, взметавшейся из-под колес.

– Хорошо. – Я не хотела, чтобы мое к нему недоверие повлияло на их отношения с дочерью. – Как у нее дела?

– Настрой боевой. Не жалеет, что пнула меня между ног при первой встрече. Мол, я заслужил – ведь мама теперь красит всего девять ногтей вместо десяти.

– Она пнула тебя по яйцам? – Я едва сдержала улыбку.

– Чуть не лишила личной жизни! Сегодня угрожала повторить. Сказала, будет еще больнее, если снова тебя обижу.

– Обычная беседа папы и дочки, ага?

– Она высказалась. Я принял к сведению. Потом накормил ее и отвез домой.

Я вспомнила последнее блюдо, которое Дамиан приготовил мне на острове: плантаны на горячих камнях. Тогда мы с ним были одни в целом мире под чернильно-синим небом.

– А вот и мой автобус.

Дамиан состроил недовольную гримасу. Наверняка он предпочел бы закинуть меня на плечо и затолкать в свою машину. Вместо этого он коротко кивнул и посадил меня в автобус. Он ехал следом до моей остановки, а потом развернулся и помчал к себе домой.

⁂

На следующий день Дамиан опять пришел в Вальдеморос. Он не подходил к палатке, в которой я работала, до самого вечера и снова встал со мной в очередь на остановке.

– Зачем ты за мной ходишь? – Я не понимала, что он затеял, и меня это нервировало.

– Я просто ловлю попутку.

Господи, он невыносим.

– Я посадил Сьерру за домашнюю работу. У нее завтра контрольная по математике.

Меня кольнула ревность. Эти двое, похоже, спелись. Они каждый день встречались после школы. Я же работала по тюремному расписанию, так что домой приходила поздно. Вначале Сьерру забирала из школы няня и сидела с ней до моего возвращения. Однако долго это не продлилось. Сьерра росла своенравной девочкой – упрямой и донельзя самостоятельной. Совсем как ее отец.