Бумажный лебедь

– И зачем? – разозлилась я. – Чтобы ты влез и все исправил? Ты не можешь ничего исправить, Дамиан! Тебе никогда не забрать назад того, что ты натворил. Может, я специально лишила тебя этой страницы жизни? Может, я наказывала тебя за то, что ты погубил отца? Об этом ты подумал? Месть порождает мес…

Не дослушав, он притянул меня к себе. Он впился в мои губы, силой заставив их раскрыться, ворвавшись внутрь своим языком. Поцелуй не походил на нежный и романтичный. Раскаленное, бушующее пламя, искря, побежало по моим венам. Таков уж Дамиан – дикий и переменчивый, будто летняя гроза. Схватив меня за волосы, он держал мою голову. Отстраниться я не могла. Он не отпускал, пока мое тело не обмякло, пока остатки воли меня не покинули.

– Ты солгала, – проговорил Дамиан, прервав поцелуй. – На твоих губах не месть. Страх. Ты меня боишься, Скай.

– Ты смеешь меня винить? – возмутилась я. – Ты стрелял в меня! Ты собирался убить отца! И я не могла тебя остановить. Мне никогда не совладать с твоими демонами. Твой гнев победил любовь, надежду, веру. Хотел начать сначала? Не выйдет! Я потратила слишком много сил, чтобы мы с дочерью зажили спокойно. Я никому не позволю все разрушить. Я не доверю наше будущее мужчине, который не может попрощаться с прошлым. Ты мне не нужен, Дамиан. Ты мне больше не нужен.

– Лжешь. – Его глаза буравили мое лицо. – Давай попробуем снова. Без обмана.

Дамиан потянулся ко мне, я отпрянула. Он усмехнулся. Один точный, молниеносный рывок – и его губы снова коснулись моих, уже нежнее, хоть я и чувствовала сдерживаемый огонь. Словно красивый арабский скакун, сильный и напористый, пытался обуздать сам себя. Дамиана выдавала дрожь в пальцах, когда они медленно, вверх-вниз, скользили по моей руке. Все его тело дрожало от желания, настолько сильного и явного, что я поняла: у него давно не было близости.

Моя собственная страсть застала меня врасплох. Даже раньше, вспоминая его жадные поцелуи, я будто переживала их снова, отдаваясь волнам удовольствия. Раз за разом я вспоминала, как Дамиан ласкал меня языком, как напрягались его мышцы, как ему нравилось слушать мои стоны и как ускорялись его движения, когда он сам приближался к разрядке.

А теперь он здесь, во плоти, зажигал лампочки в гирлянде моих фантазий. Он был моим центром удовольствия. Все, что вызывало во мне дрожь, исходило от него.

– Дамиан, – простонала я, когда он спустил мою ночную рубашку с плеча и, обнажив грудь, сжал ее уверенно и властно.

Он обхватил губами мой затвердевший сосок. Я выгнула спину. Со стоном он придвинулся ближе, прижавшись ко мне бедрами, чтобы я почувствовала огонь и твердость его желания даже сквозь одежду, которая нас разделяла. Хотелось быть еще ближе, еще быстрее. Мои пальцы занялись молнией на его джинсах, пока он целовал ямочку у меня на шее. Мы превратились в обжигающие прикосновения и прерывистые вдохи – отключили рассудок, не боясь последствий. Он отвел мою руку в сторону – слишком уж долго я копалась – и сам стал стягивать свои джинсы, не отрывая взгляда от моего лица. Я знала: сейчас он оттрахает меня до потери пульса.

– Мама?

Мы так быстро отпрыгнули друг от друга, что я даже моргнуть не успела.

В дверях стояла Сьерра, потирая заспанные глазки. Она глядела на Дамиана как на привидение.

Он прикрывался подушкой, тяжело дыша. Дочка чуть не застала нас в самый неловкий момент. Я поправила ночную рубашку.

– Что-то случилось, милая?

– Я думала, вы уехали, – сказала Сьерра Дамиану.

– Я уезжал ненадолго, а теперь вернулся. Больше никуда не пропаду.

Он увидел Сьерру впервые с тех пор, как узнал, что она – его дочь. Теперь каждое ее слово звучало для него по-новому – глубже, серьезнее.

– Соскучилась? – улыбнулся он.

– Почему вы целовали мою маму?

– Ты… все видела. Что ж. Ну… – Он мельком взглянул на меня, ожидая поддержки.

Я никогда не видела Дамиана таким сконфуженным. Я бы с радостью помучила его еще немного, но все-таки решила вмешаться.

– Это твой папа, Сьерра.

Я хотела аккуратно рассказать ей все, когда увидела Дамиана на кладбище, однако он сразу ушел. Теперь же, когда дочь застукала нас в постели, ждать дальше не имело смысла.

– Я не знала, что он вышел из тюрьмы, пока не увидела его на Дне мертвых. А он не знал, что ты – его дочь. Мне так жаль, Сьерра. Я хотела тебе все рассказать как положено – вместе с твоим папой. Прости, что ты узнала только сейчас.

Дамиан и Сьерра смотрели друг на друга по-новому. Он словно пытался прочитать ее мысли. Молчание затянулось; сердце гулко стучало у меня в груди. Я давно уже представляла себе эту встречу, и даже в фантазиях она не прошла идеально.

– Ты и правда bandido, – заявила Сьерра Дамиану.

– Конечно. – Он кивнул. – Поэтому я и сидел в тюрьме.

– Можно спросить? – Сьерра перевела взгляд на меня.