Читаем Бумажный лист полностью

Но будешь ль ты преподавать уроки,

Когда свой грех умоешь ты водой.


***

А где граница между снами,

Где жизни тоненькая грань?

Тут нет моста между мирами,

Лишь облаков густая рвань.


Где кончится полет фантазий,

И где начнется чей-то сон,

А где с земною жизнью связи

Лишь превратятся в смертный стон?


Живем давно и строим планы.

Кто мы? Куда же мы идем?

Когда же все натянутые струны

Мы вместе с смертью оборвем?


А что потом? Забвенье, Божий сад?

Иль снова сны своею чередою?

Но даже сны нам не вернуть назад,

И не пойти дорогую другою.



Так что ж, нам долго ли блуждать?

И отчего ж ваш Бог не отвечает на вопросы?

Отчего же продолжает он молчать

В ответ на вековые наши слезы?


Тут нет границ — вот поле, небо, птицы,

Снуют жуки, проблемы, мухи;

А где-то сон у стрекозы

Развеет наши вековые муки.


***

Который раз луну я вижу,

Который раз брожу под ней.

И все опять одно я вижу:

Мир полон сна, неявственных теней.


Как одиноко в этом мире

Бродить, коль нет души родной,

Когда один в густом эфире,

И не уверен, что живой.


Дышать ночною свежей негою

Искать реальности предел,

Когда часы не в такт забегают,

Когда найдешь, что так хотел.


Уверен будешь, что живой ты?

Найдешь рождениям конец?

Ударят с силой по органу ноты:

Ты снова очутишься здесь.

26.05.15


***

А у людей, страшней беды,

Повторно мчащееся время.

Лишь горький вкус у той воды,

Что познавала отравленье.


Моя душа — голодный зверь,

Все рыщет в поисках покоя.

Еще одна закрыта дверь –

Не обрести в беде покоя.


А небо — нарисованное счастье,

Глядишь на облака — рукой подать.

Но жизнь не забывает про напасти,

У жизни людям принято страдать.


Кто изобрел цветные краски –

Любовь, тоску, войну и страсть?

Кто надевает людям маски,

Кто заставляет их страдать?

13.05.15


***

Вы, Гениев высокие ряды,

Болезнью страшною ранимы;

Ужасно-черной меланхолии следы

Болезненны, но столь любимы.


Вся жизнь с ее обычной чередой

Кричит и мчится где-то мимо.

Как дар иль как проклятье, Бог тобой

Рисует замысел незримо.


Болезнь души мешает краски,

Мешает ноты, строки и слова.

Вы, как безумцы, ищете развязки,

Вы, как герои, идете до конца.


Корабль дураков извечно

Стоит у пристани изведанных морей,

И множится там глупость человечья;

Ах, сколько в море этих кораблей.



И только на пути дороги длинной

Один идешь с своею черной головой,

Идешь дорогой одинокой и пустынной,

Ведомый лишь незримою звездой.

31.06.15


Творения гениев


И светлые звезды, что в ночи нам сияют

В бесконечном просторе неизведанных даль.

Бесконечную жизнь вся Жизнь проживает,

А мы как свеча, что горит до конца.


У дорог утонченные линии, у сосен

Великий, торжественный стан; вся жизнь,

Что цвела, обернется в тоскливую осень,

Где паук меж ветвей создает кружева.


Нет слов восхищенья творениям гениев;

Победившая смерть красота

Не унесет то течением времени,

Что навек создала мысль и мечта.


Как звезды на небе, средь люда сияют

Незыблемым светом они.

И надежду тугую в сердца нам вселяют,

Что жизни бессмертной достойны и мы.


***

Дышать нам завещала жизнь

В борьбе за ускользающее счастье.

Друзья и недруги в одно слились,

Топча траву вокруг распятья.


Тут хороводом ходят мудрецы,

Лжеистину на трон сажая,

И их святые праотцы

С небес за это восхваляют.


Рты любят, руки убивают.

Страшнее — что глаза не видят суть.

Когда святое все с особым трепетом сжигают,

Мой друг, не позабудь вздохнуть.


И пепел догорающего счастья,

Событий стройные ряды,

Печали, слезы и ненастья;

Ответ один, мой друг — дыши.


***

Я вплетаю в строчки мысли

Неумело, ни к чему,

После каждой тихой точки

Нарушаю тишину.


Не писать я не умею,

Водит черт моей рукой.

Пред хвалою я робею

И пред критикой чужой.


Я пишу стихи напрасно,

Не всерьез и невпопад

Оттого ли так ужасно

Пальцы над листком дрожат?


Описать бы мир хотела

С неприглядной чистотой,

Описать, как сердце пело,

Находясь перед тобой.


Но всего лишь расставляю

Мерной строчкою слова.

Оттого ли уж, не знаю,

Я болезненна, бледна.


Оттого, что что-то больше

Не поместится в слова.

Так читай же между строчек,

Где душа моя жила.

02.07.15


***

И каждый шаг, и каждый шаг не повторится,

Не повторится взгляд и вздох;

Мы умираем каждый день, чтобы родиться,

Что бы родится вновь.


Заблудшие играют в игры,

Слепые ищут золото в траве.

Кто-то каждый день глотает иглы,

А кто-то уж давно подвешен на игле.


И замысел один, но вечно споры:

Делить необъяснимое на два.

Все вечное закрыто на засовы,

И на могилах спорящих трава.

09.08.15


***

Как нити дождя,

Напряженные нервы

Стучат и стучат о тебе.

Мне всю эту жизнь

Так прискорбно, наверное,

Не прожить даже во сне.

Все в этой жизни

Так вдруг — неожиданно,

В хаосе тонет мораль.

На каждый наш шаг

Так, как будто предвидено,

Строится новая даль.

Мы проживаем нечаянно,

Временно, чью-то поганую жизнь,

Но нам отдают только самое ценное;

За время, мой друг, не держись.

И толпы за толпами ходят негодные,

Ищут у Бога покой.

Но все эти истины ложно построены

Корявой хмельною строкой.


А капли дождя так упорно, надменно

Стучат и стучат о тебе.

Мне всю эту жизнь

Святую, нетленную

Не прожить даже во сне…


***

Все вокруг и смешно и противно,

В воздухе пахнет золой.

Безысходность со мною стабильно,

А руки натерты смолой.


Все вокруг и смешно и противно,

Тянутся люди к мечте.

И, надеясь так пусто, наивно,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Горний путь
Горний путь

По воле судьбы «Горний путь» привлек к себе гораздо меньше внимания, чем многострадальная «Гроздь». Среди тех, кто откликнулся на выход книги, была ученица Николая Гумилева Вера Лурье и Юлий Айхенвальд, посвятивший рецензию сразу двум сиринским сборникам (из которых предпочтение отдал «Горнему пути»). И Лурье, и Айхенвальд оказались более милосердными к начинающему поэту, нежели предыдущие рецензенты. Отмечая недостатки поэтической манеры В. Сирина, они выражали уверенность в его дальнейшем развитии и творческом росте: «Стихи Сирина не столько дают уже, сколько обещают. Теперь они как-то обросли словами — подчас лишними и тяжелыми словами; но как скульптор только и делает, что в глыбе мрамора отсекает лишнее, так этот же процесс обязателен и для ваятеля слов. Думается, что такая дорога предстоит и Сирину и что, работая над собой, он достигнет ценных творческих результатов и над его поэтическими длиннотами верх возьмет уже и ныне доступный ему поэтический лаконизм, желанная художническая скупость» (Айхенвальд Ю. // Руль. 1923. 28 января. С. 13).Н. Мельников. «Классик без ретуши».

Владимир Владимирович Набоков , Владимир Набоков

Поэзия / Поэзия / Стихи и поэзия
Гайдамаки. Наймичка. Музыкант. Близнецы. Художник (сборник)
Гайдамаки. Наймичка. Музыкант. Близнецы. Художник (сборник)

Твори Тараса Шевченка проникнуті тонким ліризмом і сумом, що підкреслює незгоди підневільного життя селян-кріпаків на пригніченій, але такій рідній Україні.У книгу увійшла поема «Гайдамаки» – перший український історичний роман у віршах, що розповідає про Коліївщину, народно-визвольне повстання козацтва проти гніту Речі Посполитої. Також читач ознайомиться з такими творами Шевченка як «Наймичка», «Музикант», «Близнюки» та «Художник».Произведения Тараса Шевченко проникнуты тонким лиризмом и печалью, отражающей невеселую подневольную жизнь крепостных крестьян на угнетенной, но такой родной и богатой славным прошлым Украине.В книгу вошла поэма «Гайдамаки» – первый украинский исторический роман в стихах, повествующий о Колиивщине, народно-освободительном восстании казачества против гнета Речи Посполитой. Также читатель сможет ознакомиться с такими сочинениями Шевченко, как «Наймичка», «Музыкант», «Близнецы» и «Художник».

Тарас Григорьевич Шевченко

Поэзия