Бумажный тигр (I. Материя)

Он не утонул и не был раздавлен волнами. Его не сожрало какое-нибудь рыщущее вокруг острова чудовище из свиты Танивхе. Иногда Он проявляет милость к дуракам, ищущим смерти. А может, просто привык заботиться о своих новых игрушках.

Преодолев милю или две, Лэйд, обессилев от нервного напряжения и выпитого бурбона, рухнул навзничь — и был затащен в лодку промышляющими под покровом ночи рыболовами. Этот случай подарил ему несколько хороших знакомств, а также обильный багаж воспоминаний и шрамов. Кроме того, он навек запомнил этот запах — гнилостный и в то же время свежий запах водорослей, по которым шёл в ту ночь, хохоча во всё горло, грозя небу кулаком и выкрикивая проклятья чертовому Левиафану…

В гостиную мистера Гёрни будто ворвалось море. Лэйд явственно ощутил пронзительную вонь ламинарий и сарграссум, острый тонкий аромат ульвы, валонии и кладофоры. Тяжёлый запах подступающего моря, тревожный и умиротворяющий одновременно. Словно в прихожей уже бушевали волны, сгоняя в угол дорогую мебель и безжалостно сдирая толстые ковры…

Но моря не было. Одна только тяжёлая фигура, замершая в дверях, слишком массивная, чтобы легко проникнуть внутрь. Кряхтящая, сопящая, лязгающая металлом туша с тяжёлыми как у рака лапами и несоразмерно большой головой, напоминающей огромный котёл возлегающий на мощном торсе.

Воган тонко вскрикнула, отшатнувшись к стене, Блондло заклекотал горлом, видно, его чудодейственные линзы разглядели то, что бессильны были разглядеть прочие, даже братья Боссьер на миг будто бы сжались, сделавшись меньше размером, позабыв про свои колючки, небрежно поставленные у стены.

— Добрый вечер, джентльмены! — пророкотало существо, грузно ворочаясь в проёме, — Отличный вечер, не правда ли? Прекрасный, прекрасный вечер!

У него был странный голос. Глухой, ухающий, дребезжащий — такой бывает у автоматонов, наделённых даром речи, имеющих вместо человеческих лёгких и гортани один только жестяной бочонок-резонатор. Но не беспомощный, как у многих таких человекоподобных болванчиков, которых нерадивые лавочники зачастую оставляют вместо себя на хозяйстве, а звучный и громогласный, наделённый совершенно нечеловеческими обертонами.

— К сожалению, мистер Гёрни, наш добрый хозяин, не соизволил послать мне приглашения вроде того, что получили все вы, вероятно, пожалел пяти фунтов, но это ничего, я по своей натуре не злопамятен. Могу явиться и лично. Надеюсь, это не будет сочтено вами пренебрежением правилами хорошего тона.

Тяжёлые лапы существа, заскрежетав сочленениями, впились в дверную коробку, точно гигантские каминные щипцы, дерево жалобно захрустело в их хватке. Лэйд, машинально отступая от двери, ощутил лёгкое головокружение вроде того, что бывает, если набрать в грудь чересчур много морского воздуха. Эта штука была не просто сильна, она была наделена силой невозможной для смертного, доступной лишь тяжёлым механизмам, но сама при этом механизмом не была — Лэйд отчётливо слышал её сопение.

Дверной проём не продержался и секунды. Осколки брызнули внутрь гостиной, усеяв ковёр безобразным крошевом, петли, тоскливо заскрежетав, повисли на стене.

— Уютно, — удовлетворённо пробормотало существо, неспешно заходя внутрь, — Скажите, вы сами выбирали мебель? Это «Бертрам и сын», так ведь? Очень изящно. Мне нравится.

Мистер Гёрни попытался что-то произнести, но в горле у него забулькало. И Лэйд мог его понять.

* * *

В высоту оно было семь футов три дюйма[126], а может и ещё больше, если бы не горбилось под весом собственной огромной шарообразной головы. Его тело, казалось, состояло из одних только лязгающих сочленений и походило на рыцарские латы короля Максимилиана, вот только стальные пластины были выгнуты на непривычный манер, кажущийся неестественным и, к тому же, казались чересчур массивными. Словно этот грозный доспех был предназначен не для защиты от стрел или пуль, а для защиты от чего-то столь могущественного, что оно могло раздавить человека в мгновение ока, от какого-то неведомого и страшного чудовища, которое и воображать не хотелось — где-то в мозгу сами собой срабатывали предохранительные контуры, запрещающие даже думать о подобном.

Господи, сколько же весит эта штука?.. Глядя на то, как прогибается, жалобно треща, паркет гостиной, Лэйд решил, что фунтов восемьсот[127], не меньше. Неудивительно, что прихожая ходила ходуном, когда это состоящее из броневых пластин чудовище-гидроцефал забралось в дом, тяжело переставляя сегментированные ноги-колонны. Оно не было вооружено, но ему и не требовалось оружие. Тяжёлые стальные лапы, которые волочились по полу вслед за ней, заканчивались клешнями с двумя противостоящими друг другу смыкающимися когтями, тупыми, не очень грозными на вид, но Лэйд хорошо помнил, как лопнула от их прикосновения дверная коробка. Для того, чтобы раздавить человеческую голову им придётся приложить не большее усилие, чем самому Лэйду — чтобы разбить перепелиное яйцо, сооружая себе сэндвич с омлетом.