Бумажный тигр (I. Материя)

Это был не бой, это была игра. Бредбедл без труда встречал всякую атаку, так легко отбрасывая грозный прежде гарпун, будто его держала мышь. Кажется, он даже пританцовывал, негромко напевая что-то себе под нос. И это сказывалось на его противнике сильнее, чем самые ужасающие угрозы и проклятья.

Младший Боссьер — если он действительно был младшим — выдыхался с каждой атакой, так стремительно, будто сам весил пятьсот фунтов. Он задыхался, спотыкался, беспомощно оглядывался, стискивал зубы… Тщетно. Он не только не мог дотянуться до уязвимых мест чудовища, но и сам всё больше подставлялся, не замечая того.

Игра. С самого начала — дьявольская игра…

Бредбедл забавлялся минуту или две, после чего со скрежетом зевнул. От этого звука, жуткого и протяжного, как у старого корабельного ревуна, внутренности оставшегося Боссьера должны были сплавиться, превращаясь в жидкий воск…

— Кажется, гости начинают скучать, — заметил Бредбедл, — Не будем злоупотреблять их терпением, господин Боссьер. Если вы не против, я бы хотел завершить представление, тем более, что ничем новым вы меня не удивите. Хотите сделать это сами или предоставите мне?..

Нервы Боссьера не выдержали.

Выкрикнув какое-то нечленораздельное ругательство по-французски, он устремился в атаку с яростью, рождённой скорее отчаяньем, чем тактическим расчётом. Его удары сыпались на броню беспорядочно и вразнобой, он словно не фехтовал, а беспорядочно колотил палкой по бочке, неудивительно, что смертоносное остриё беспомощно соскальзывало с бронированных пластин, не в силах даже их оцарапать. Бредбедл позволил ему атаковать трижды, всякий раз легко уклоняясь, затем пробормотал:

— Ну, кажется, довольно…

Прежде чем его противник понял смысл сказанного, Бредбедл шагнул вперёд, занося лапу. В этом чудовищном скафандре даже сам Джеймс Харви д’Эвиль[146] двигался бы как мучимый подагрой престарелый калека, но этот выпад даже стороннему наблюдателю показался бы чертовски — противоестественно — быстрым.

Удар был аккуратным и точным, ровно по темени. Он не выглядел сильным, Бредбедл будто бы играючи коснулся головы Боссьера, но Лэйд отчётливо услышал хруст вроде того, который издаёт сваренное вкрутую яйцо, если ударить по нему ложкой.

Голова Боссьера лопнула, легко сминаясь, из глазниц плеснуло грязно-розовым и серым, челюсть, хрустнув, разломилась пополам. Охотник покачнулся и какое-то ужасающее мгновение словно бы силился устоять на ногах, но Бредбедл, вздохнув, аккуратным тычком уронил его на пол. А затем небрежно откатил распластанное тело к стене, точно хозяйка, стыдливо заметающая пыль под ковёр.

— Обезьяны, — пробормотал он, то ли с печалью, то ли с укоризной в голосе, — Вы придумали паровой двигатель, парламент и сассекский пудинг, но под всеми слоями драпировки так и остались обезьянами. Обнаружив нечто непонятное, вы в первую очередь стараетесь уничтожить его — сожрать или сломать — уповая на свою силу. Но стоит вам убедиться в том, что сила не на вашей стороне, как вами овладевает первобытный ужас. И тогда вы делаетесь испуганно трепещущими тёплыми моллюсками, которые так славны с белым вином и лимонным соком…

Лэйд и в самом деле ощутил, как внутренности делаются мягкими и слизкими, точно содержимое устричной раковины. Теперь он был благодарен судьбе за то, что увесистый и грозный револьвер так и остался в ящике письменного стола. Нет сомнений, если бы он выхватил его, присоединившись к братьям Боссьер, сейчас бы лежал неподалёку от них, с проломленной головой или разорванный надвое или…

— Будем считать, эти благородные господа первыми заявили своё право на участие, — Бредбедл неторопливым шагом прошествовал в центр гостиной, заложив обагрённые кровью руки за спину, — И, надо думать, сполна им насладились. Ну-с, кто желает быть следующим?

Лэйд ощутил, что сердце в груди не бьётся, как обычно, а перекатывается, словно кусок холодной острой щебёнки.

«Мистер Лайвстоун!» — сейчас провозгласит это существо, насмешливо глядя сверху вниз. И это будет последний выход Бангорского Тигра на арену. Чёрт, ну и жалко же он будет выглядеть, пытаясь голыми руками бороться с этой громадой. Конечно, в его запасе всегда имеется несколько трюков. Можно оторвать от рукава пиджака пуговицу — латунная, с четырьмя дырками, пятнадцать гран весом, — посмотреть на Бредбедла через неё и произнести несложное заклинание, в котором столько согласных подряд, что человек неподготовленный может вывихнуть себе язык. Можно вырвать нитку из воротника, обернуть её четырежды вокруг пальца, прокусить палец до крови и махнуть им. Можно… Чёрт, нет смысла перебирать эти дешёвые фокусы. Ни один из них не произведёт на Бредбедла впечатления. То же самое, что палить дешёвыми шутихами и римскими свечами по великану, способному растереть тебя пальцем. Всё не то…