Бумажный Тигр (III. Власть)

— Здесь торгуют даже не товаром, а идеей товара?

— Да, — согласился Лейтон почти мягко, — А ещё — обещаниями, репутацией, страхами и надеждами. Торгуя подобными материями, очень быстро начинаешь понимать, что рынок — куда более глобальная вещь, чем десяток торговых рядов с пожухшими овощами и прилавки со специями. Весь мир живёт по законам рынка, на котором мы все — либо покупатели, либо продавцы, либо посредники. И все наши достоинства, все устремления, принципы и соображения не более чем товар. Который можно или уступить со сходной цене или мариновать в кладовке, до тех пор, пока он не превратится в труху, которую вы не сбудете даже за пенни.

— Ну, мисс ван Хольц, по всей видимости, не продешевила со своими, — пробормотал Лэйд.

— Мы все используем то, что в нашей власти. Это часть нашей природы.

Лэйд усмехнулся.

— И если бы в вашей оказались звёзды, можно не сомневаться, небосвод уже был бы украшен мириадами аккуратных дырок! Заканчивайте, вам не пронять меня вашей сентиментальностью, у тигров толстая шкура. И мне плевать, чем вы руководствовались, когда вступили в сговор. А вот власть… Да, этот вопрос меня, пожалуй, крепко интересует.

Я хочу узнать, откуда у демона взялась такая власть, подумал Лэйд, борясь с желанием швырнуть не откупоренную бутылку с вином, мозолившую ему глаза, о ближайшую стену. И отчего он распорядился ей именно так, а не иначе. Демоны — существа, наделённые совсем иной природой. У них нет человеческих желаний, страстей и амбиций, ими управляют совсем другие ветра и течения. Что демон мог найти внутри «Биржевой компании Олдриджа и Крамби»? Каким образом оказался вовлечён в дело, которое не касалось его ни с одной стороны? В чём мог уловить выгоду для себя?..

— Мистер Олдридж, — тихо произнёс он.

— Что?

— Вы вынудили его передать штурвал Крамби потому, что он не потерпел бы подобного на своём корабле? Сыграли небольшой мятеж, льстя себе тем, что не повесили предыдущего капитана, а отправили на необитаемый остров доживать свои дни?

— Господь всемогущий! — Лейтон уставился на него широко раскрытыми глазами, в которых едва заметны были до предела съёжившиеся зрачки, — Что вы такое говорите? Мистер Олдридж ушёл сам и по доброй воле. Никто не вынуждал его. Никто из нас, по крайней мере.

— Тогда почему он сбежал? — резко спросил Лэйд, — Уж не потому ли, что вывел всех вас на чистую воду и испугался за свою жизнь?

Лейтон отвёл взгляд.

— Так вы и этого не знаете… — пробормотал он, уже не силясь произвести на Лэйда впечатления.

— Чего? Чего не знаю?

— Про мистера Олдриджа. Он сбежал не потому, что испытывал к нам неприязнь или недоверие. Он сбежал потому что…

Лейтон замер, осторожно касаясь языком нижней губы. Будто пытался нащупать ещё не произнесённое слово.

— Ну? — нетерпеливо спросил Лэйд, — Что с ним?

— Он сбежал потому, что сошёл с ума, сэр.

* * *

— Это было два года назад, в девяносто третьем. Вскоре после…

— Кризис, я слышал, — резко оборвал его Лэйд, — И слышал по меньшей мере трижды. Мне нет дела до ваших биржевых сложностей, потому что существо, наложившее на вас лапу, явно не из числа ваших партнёров или конкурентов.

Лейтон поморщился. От этого короткого усилия мимических мышц его уши шевельнулись, поднявшись ещё на пол-дюйма выше. Кончится тем, что они переползут на макушку, мрачно подумал Лэйд, и тогда даже пудра будет бессильна…

— Тогда, два года назад, положение и верно было серьёзным. Я сам не большой знаток биржевых реалий, но запах краха сделался столь явственным, что затмевал даже запахи орегано и базилика, держащиеся в подвале Бог знает с каких лет. Даже я понимал, что дело катится к катастрофе.

— Корабельные крысы не большие знатоки навигации, — пробормотал Лэйд, — Но даже они способны оценить течь в трюме.

В другое время, возможно, эта реплика уязвила бы Лейтона, но сейчас он был слишком подавлен и опустошён, лишь безвольно махнул рукой.

— Всему виной было падение американских железнодорожных акций. Потом этот кризис нарекли Великой железнодорожной катастрофой девяносто третьего года. Но это потом. Тогда у него ещё не было названия — редко кто из матросов столь сообразителен, чтобы придумать имя волне, которая уже идёт наперерез кораблю, чтобы разломить его пополам.

— У вас живое воображение, — буркнул Лэйд, — Но я был бы благодарен, если бы вы держались ближе к истории.

Лейтон рассеянно кивнул.