Бумажный зверинец

Когда духи устали, они вернулись в землю, откуда пришли. А дети остались на земле, очень смутно вспоминая Время творения – время, которое существовало до того, как начался его ход.

Но кто может сказать, что мы не сможем вернуться в то состояние: во время, когда сможем менять форму по собственному желанию, когда время перестанет иметь хоть какое-то значение?

* * *

И после ее снов они проснулись в другом сне.

Внезапно они остановились в пустоте космоса все еще за много световых лет до места своего назначения. Они были окружены мерцающим светом.

Нет, не совсем светом. Хотя объективы, установленные на их корпуса, могли видеть значительно шире светового спектра, доступного примитивному человеческому глазу, это энергетическое поле вокруг них вибрировало на частотах гораздо выше и гораздо ниже даже их собственных пределов.

Энергетическое поле замедлялось, чтобы выровняться относительно досветовых скоростей полета Мэгги и других колонистов.

Уже не далеко.

Мысль накатила на их сознания, как волна, и все их логические элементы как будто стали вибрировать в симпатии. Мысль казалась чужой и в то же время очень знакомой.

Мэгги посмотрела на Афину, которая летела рядом.

Ты это слышала? – сказали они друг другу практически одновременно. Их мысли легко и ласково касались друг друга через радиоволны.

Мэгги обратилась в пустоту своей мыслью:

Вы люди?

Пауза длилась миллиардные доли секунды, которые казались вечностью при тех скоростях, на которых они двигались.

Мы не думали так о себе уже давным-давно.

И Мэгги почувствовала волны мыслей, образов, чувств, которые нахлынули на нее со всех направлений. Это ошеломило ее!

За одну наносекунду она испытала радость от полета вдоль поверхности газового гиганта, незначительный шторм на котором мог бы испепелить Землю. Она узнала, что значит плыть в хромосфере звезды, кататься на раскаленных добела шлейфах и вспышках, которые поднимались на сотни тысяч километров. Она ощутила одиночество: вся Вселенная стала общей игровой площадкой – но у тебя так и не появилось дома.

Мы отправились вслед за вами и разминулись.

Добро пожаловать, древние. Уже не далеко.

* * *

Были времена, когда мы знали множество историй о сотворении мира. Каждый континент был большим, на них жило много разных народов, и каждый рассказывал свою историю.

Затем многие народы исчезли, и их истории забылись.

Однако эта история не забылась. Искаженная, измененная под восприятие чужаков, тем не менее хранящая искорку правды.

Вначале мир был пуст, в нем не было света, и духи жили в кромешной тьме.

Первым проснулось Солнце, оно превратило воду в пар, пар поднялся в небо, и обнажилась твердь земли. Другие духи: Человек, Леопард, Журавль, Лев, Зебра, Гну и даже Гиппопотам проснулись вслед за ним. Они бродили по равнинам и радостно разговаривали друг с другом.

Но затем Солнце закатилось, и животные вместе с Человеком сидели во тьме, боясь двигаться. И только когда наступило утро, все опять зашевелились.

Но Человеку не хотелось ждать каждую ночь. Однажды ночью Человек изобрел огонь, чтобы иметь собственное солнце, тепло и свет, который подчинялся бы его желаниям. В ту ночь это проложило пропасть между ним и животными: отныне и навсегда.

Итак, Человек всегда стремился к свету, к тому свету, который дарил ему жизнь и к которому Человек рано или поздно вернется.

В ночи, собравшись вокруг костра, люди рассказывали друг другу снова и снова разные правдивые истории.

* * *

Мэгги решила стать частью света.

Она уже давным-давно сбросила свой корпус, свой дом, свое тело. Несколько веков назад? Несколько тысячелетий? Несколько миллиардов лет? Эти измерения времени больше не имели никакого значения.

Став энергией, Мэгги и другие узнали, как сливаться, распространяться, мерцать и излучать. Она узнала, как витать меж звездами, когда ее сознание словно лента проходило сквозь пространство и время.

Она мчалась с одного конца галактики на другой.

Однажды она проплыла сквозь энергетическую структуру, которая была Афиной. Мэгги почувствовала ребенка как легкую дрожь, как смех.

Правда чудесно, прабабушка? Приходи как-нибудь к нам с Сарой!

Но Мэгги уже не могла ответить. Афина была уже очень далеко.

Мне не хватает корпуса.

Это был Бобби, которого она встретила зависшим над черной дырой.

Несколько тысяч лет они вместе наблюдали за черной дырой из-за горизонта событий.

Это прекрасно, – сказал он. – Но иногда мне кажется, что прежняя оболочка была лучше.

Ты просто стареешь, – ответила она. – Как, впрочем, и я.

Они коснулись друг друга, и та часть вселенной, где они пребывали, ярко осветилась на короткое время, как при ионных бурях, которые разыгрываются во время их смеха.

И они попрощались друг с другом.

* * *