Бумажный зверинец

Я потряс топливный бак, подсоединенный к горелке. Ничего. Именно этим баком я ударился об одну из поперечин паруса. Должно быть, удар привел к течи, поэтому топлива было недостаточно, чтобы заделать дыру. Заплата тихо колыхалась, только наполовину закрыв дыру.

– Возвращайся немедленно, – сказал доктор Гамильтон. – Мы восполним топливо и попытаемся снова.

Я очень устал. Как бы я себя ни погонял, я не смогу добраться сюда так же быстро. А к тому времени, кто знает, насколько расширится дыра?! Доктор Гамильтон тоже это понимает. Он просто хочет вернуть меня под защиту корабля, в тепло.

У меня остается горючее в баке, запас для обратного пути.

Отец сосредоточенно выжидает.

– Я понял, – медленно сказал я. – Если я сыграю камнем в эту дыру, то не смогу успеть к той маленькой группе на северо-востоке. И ты их захватишь.

– Один камень не может оказаться сразу в двух местах. Тебе выбирать, сынок.

– Скажи мне, что делать.

Я искал ответа в его выражении лица.

– Посмотри вокруг, – сказал отец. И я увидел маму, госпожу Маеду, премьер-министра, всех наших соседей из Куруме и всех людей, которые ждали с нами в Кагосиме, на Кюсю, на всех четырех островах, по всей Земле и на борту «Подающего надежду». Они смотрели на меня выжидающе, следя за моими действиями.

Отец сказал тихим голосом:

Звезды блестят и мерцают.
Мы – лишь проходящие гости,
Улыбка и имя.

– У меня есть решение, – говорю я по радиосвязи доктору Гамильтону.

– Я знала, что ты что-нибудь придумаешь! – говорит Минди. И в ее голосе звучат гордость и радость.

Доктор Гамильтон молчит некоторое время. Он знает, о чем я думаю. А потом:

– Хирото, спасибо тебе.

Я отсоединяю горелку от бесполезного топливного бака и подключаю к баку за спиной. Я включаю ее. Пламя – яркое, слепящее глаза острие света. Я управляю фотонами и атомами перед собой, преобразую их в сочетание силы и света.

Звезды на другой стороне снова надежно скрыты. Зеркальная поверхность паруса идеальна.

– Выровняйте курс, – говорю я в микрофон. – Все готово.

– Подтверждаю, – говорит доктор Гамильтон голосом печального человека, не желающего, чтобы окружающие узнали о его печали.

– Сначала тебе нужно вернуться, – говорит Минди. – Если мы сменим курс, ты не сможешь пристегнуться.

– Все хорошо, милая, – шепчу я в микрофон. – Я не вернусь. У меня недостаточно топлива.

– Мы спасем тебя.

– Вы не сможете передвигаться по опорам так же быстро, как я, – мягко говорю я ей. – Никто не знает их последовательности так же хорошо. К тому времени, как вы доберетесь сюда, у меня закончится воздух.

Я жду, пока она замолчит.

– Не будем о печальном. Я люблю тебя.

Затем я выключаю радиосвязь и отталкиваюсь в открытый космос, чтобы никто не пытался организовать ненужную спасательную операцию. И я падаю вниз, далеко-далеко под купол паруса.

Я смотрю, как парус поворачивается, раскрывая звезды во всем их величии. Солнце, уже такое блеклое, всего лишь звезда среди множества других, не встает и не садится. Я плыву, оставленный на произвол судьбы, один среди них и один из них.

Язык котенка щекочет мое сердце.

* * *

Я ставлю следующий камень в зазор.

Папа играет так, как я и думал: мои камни в северо-восточном углу окружены, оставлены на произвол судьбы.

Но мои основные силы в безопасности. Будущее сулит им процветание.

– Может, есть свои герои и в го, – послышался голос Бобби.

Минди назвала меня героем. Но я лишь обычный человек, оказавшийся в нужном месте и в нужное время. Доктор Гамильтон тоже герой, потому что он спроектировал «Подающего надежду». Минди тоже героиня, потому что она не дала мне заснуть. И моя мать героиня, потому что была готова расстаться со мной, чтобы я выжил. Мой отец, конечно же, герой, потому что показал, как правильно поступить.

Нас определяют наши места – места, что мы занимаем в сплетении чужих жизней.

Я перевел взгляд на поле го и смотрел, как камни сливаются в целые узоры из меняющейся жизни и пульсирующего дыхания.

– Отдельные камни – не герои, но все вместе они способны совершать героические поступки.

– Прекрасный день для прогулки. Пойдем? – говорит отец.

И мы пошли вместе по улице, чтобы запомнить каждый попавшийся на пути стебель травы, каждую росинку, каждый ускользающий луч предсмертного солнца, всю эту бесконечную красоту.

Все разнообразие вкусов Сказ о пребывании Гуань Юя, китайского бога войны, в Америке

Вся жизнь – сплошной эксперимент.

Ралф Уолдо Эмерсон

Для американца жизнь проходит как партия игры, как период революции, как день битвы.

Алексис де Токвиль

Айдахо-Сити

Парни из Миссури проникли в Айдахо-Сити около 4:30 утра, когда улицы все еще были темны, и окна горели только в доме с надписью «Клуб "Радость Изабель"».