Бумеранг

Я надеялся услышать что-нибудь еще о трудоустройстве коренного населения. К тому же после часа, проведенного на солнцепеке, очень хотелось пить, и я принял приглашение. Найти пивную было нетрудно — они есть в каждом квартале Сиднея. Возможно, слово «пивная» покажется непочтительным в отношении этого замечательного заведения, которое тоже подарено Австралии метрополией. Как и все пивные, которые я видел, она представляла собой комнату с кафельными стенами и цементным полом. В центре была стойка по грудь высотою. Ни столов, ни стульев, никаких украшений. Помещение было битком набито посетителями, которые стояли кучками, держа свои стаканы и беседуя. Мы пробились к стойке и не успели слова сказать, как один из двух барменов подал нам стаканы с пивом. Рой одним духом опустошил свой стакан и заказал еще два.

— Знаю, что можно назвать типично австралийским! — торжествующе воскликнул он, расправляясь со вторым стаканом. — Язык. Мы на свой лад говорим по-английски, верно, соbbеrs?

Все, кто стояли рядом, дружно обернулись и хором ответили:

— Тоо right!

— Мой друг из самой Швеции приехал, — представил меня Рой.

— Му word! — так же дружно удивились они и сердечно пожали мне руку.

Эти два распространенных оборота, выражающие согласие и удивление, я слышал ежедневно с той минуты, как ступил на землю Австралии; знал я и слово соbbеrs — товарищ. Но большинство остальных австралийских слов и выражений, которые я тут же услышал от своих новых друзей, были мне непонятны. Не без удивления я узнал, что fair cow — неприятный человек или неприятное дело, что lolly water означает освежающий напиток, что в Австралии вместо о'кей говорят righto или good-oh, а нашему «у него не все дома» отвечает австралийское to have kangaroos in the paddock. Я решил записать самые выразительные обороты; получился изрядный список. Число добровольных учителей быстро росло, и они старались научить меня также правильному австралийскому произношению. Вскоре я уже усвоил, что все звуки «эй» надо менять на «ай». В этом — главное отклонение от английского произношения; для австралийца rain рифмуется с fine, say с buy, lady с tidy. Не мудрено и запутаться! Так что если австралиец скажет вам, что он going to die, не спешите вызывать врача, возможно, он всего-навсего подразумевает going to-day.

Я угостил своих жизнерадостных преподавателей пивом, но это был явно необдуманный поступок, потому что каждый счел себя обязанным ответить тем же! Уже после семи или восьми стаканов (стаканы были большие) у меня закружилась голова (пиво было крепкое), и я начал опасаться за исход. Меня ожидало чудесное спасение: после еще двух стаканов вдруг раздался повелительный крик хозяина. Половина седьмого, закрываем! Меньше чем через пять минут пивная опустела.

— Рано вы закрываете, — облегченно заметил я.

— Это всего лишь перерыв, — весело объявил Рой. — Чтобы молодожены и те, у кого строгая жена, вспомнили о доме. Через час опять откроют.

Я уже хотел проститься с Роем, но тут он наконец заговорил о теме, ради которой я его, собственно, разыскал. Тогда я передумал и предложил зайти в какой-нибудь ресторанчик или кафе, чтобы спокойно побеседовать. Рой решительно отверг мое предложение; он горячо советовал зайти в другую, очень уютную пивную, она мне непременно понравится. К тому же там мы, наверное, застанем его друзей, которые знают все об аборигенах. Я нерешительно поблагодарил и пошел с Роем. «Другая, очень уютная пивная» (она находилась в противоположном конце города), на мой взгляд, ничем не обличалась от первой. Впрочем, одну разницу я нашел: на стойке высилась колонка монет достоинством в одно пенни. Их очень аккуратно клали друг на друга, и колонка дотянулась почти до потолка.

— На благотворительные цели, — объяснил Рой, видя мое удивление. — Колонка стоит двадцать шесть фунтов. Когда дотянется до потолка, состоится аукцион.

— Аукцион? Кто заплатит за эти монеты больше того, что они стоят?

— Аукцион не из-за монет, а за право сшибить колонку. В прошлый раз до тридцати пяти фунтов цена дошла. Здорово придумано, правда? Хорошо бы сегодня дотянулась.

Рассказывая, Рой успел осушить стакан пива и представить меня — a Swedish bloke[14] — нескольким десяткам посетителей. Последовало неизбежное взаимное угощение. Друзья Роя, знатоки проблемы аборигенов, явно отсутствовали — здесь говорили только о лотереях, сколько тот или иной выиграл или почти выиграл.

— Купим на пару билет тасманийской государственной лотереи? — вдруг спросил меня один из моих новых приятелей по имени Фред.

— А сколько можно выиграть?

— Самый большой выигрыш — пятьсот тысяч фунтов, есть выигрыши поменьше, по пятидесяти тысяч.