Бумеранг, или Несколько дней из жизни В.В.

Вот попал! Вот подставили, глядя на экран телевизора, думал «переводчик». Ещё и с таким лицом… Нет, с прежним лицом было бы хуже. Два президента в стране, это… хуже чем Петросян вместе с «Камеди клаб». Сразу бы упрятали в психушку. Накачали бы препаратами «да здравствует ещё один Наполеон», и всё, хана, «Вася не чешись»… Это в лучшем случае… Вот дела. Ни в Совбез, ни к Генеральному Прокурору, ни к Меркель, ни к Сильвио, ни к Жириновскому, ни к Матвиенко обращаться нельзя, даже к прессе, на телевидение или частным сыщикам — ни в коем случае. Сразу провал. Его возьмут, повяжут и замочат…

«Листов» нервно рассмеялся, громко и неожиданно. Гости восприняли это благожелательно, смех получился в нужном месте и коллективный. Виктор Викторович оглянулся, понял глупость и беспомощность своего положения и оборвал смех.

Всё, схожу с ума, понял он, первый признак! А что ещё? Что ещё делать? Парадокс, почти всё правительство из друзей состоит, из бывших друзей, но сейчас, теперь… обратиться не к кому. Ни в Москве, ни в Питере, ни… Не к кому! Тем более, когда состоялась инаугурация. Прошла! «Листов», видя её по телеящику, с трудом сдерживал себя, чтобы не закричать, чтобы не разбить телевизор: «Это не Он, это Я президент, Я!» И когда «этот» шёл по красной дорожке Кремлёвского дворца, и когда руку держал на Конституции, когда пожимал радостно тянущиеся к нему руки лизоблюдов-обожателей, когда раздавал автографы… И когда вышел с Медведевым на Соборную площадь, принимал парад президентского полка, и особенно, когда увидел, как «этот» обнимает его жену и что-то говорит ей на ухо… Что он говорит? Что он ей сказал? А она что? Она заметила разницу, заметила? Что она ответила, что? Нет, она глаза опустила… Она на него не смотрела… Она заподозрила! Заподозрила? Конечно. Наверное. Женское сердце не обманешь. Она же любит его, Николая «Листова»… Тьфу, Виктор Викторович вслух грубо выругался… меня, то есть… чур-чур! Гости коротко глянули на него. Опять получилось синхронно. Ободряюще кивнули головами, молодец! Сечёшь момент, переводчик, просекаешь!

— Так випьем же за ето! — Голосом Сталина, так же сощурившись, вставая, предложил пузан, указывая бокалом на экран телевизора. — Харо-оший спектакль нам таварищи показали!

Гости, с улыбками, потянулись фужерами. Получилось как раз под Гимн.

В этот момент Виктор Викторович краем глаза неожиданно увидел возникших, где через забор, где и в проломах в заборе фигуры в чёрном, с коротенькими автоматами в руках. Не поверил глазам. Завис бокалом в руке… Вгляделся. Что это?! Сюрреалистическая картина! Как в боевике. Из стволов автоматов беззвучно вылетали огненные сгустки с дымком. Фигур было много. Охрана пузана, молодые люди, там, за огромным панорамным окном, вскидывая руки с автоматами, падали как подкошенные. Всё происходило без звука, как в немом кино. В это время, из телеящика звучала бравурная музыка, победные патриотические марши. Гости, один за другим, так же случайно, повернули головы к окну. У пузана челюсть отвисла, у одного из гостей курительная трубка не в так музыки, громко ударилась об пол, звякнул чей-то столовый прибор, прислуга замерла. Виктор Викторович, ещё не веря, но уже обрадовано привстал… Это же за ним, понял он, за ним!! Это его спасители-спасатели! Это операция по его освобождению, наверное. Это Серёга-друг, бойцы Кужугетовича. Или ОМОН… Или… ФСБ… Не важно. «Картинка» в глазах неожиданно расплылась… Слёзы радости мешали видеть… Наконец-то! Слава Богу! Конец моим мучениям, страданиям… Я здесь, ребята, едва не закричал он от счастья, я… Но не успел. Несколько фигур в чёрном, скачками приблизились к панорамному окну гостиной, стекло под их ногами и прикладами автоматов рассыпалось, бойцы, вместе со звуками стрельбы и шума, с грохотом ворвались в гостиную пузана. Всё это в считанные секунды. Виктор Викторович, к своему удивлению, не издал ни звука, потому что голос куда-то пропал, навернувшиеся слёзы мешали видеть, ноги ослабли, только губы беззвучно шептали: я здесь, я здесь… Налётчики, в шлемах, полностью закрывающие лицо, в бронежилетах, игнорируя «переводчика», легко, с шумом, перевернули обеденный стол, повалили на пол пузана вместе с депутатом и гостями, не обращая на их крики и стоны, скрутили им руки, надели наручники и быстро выволокли всех четверых.