Бунин, Дзержинский и Я

На фоне столь строгого приговора носителям верховной власти мало согласующимся, но потому и примечательным, представляется штрих к портрету великого князя Константина. Фрейлина руководствовалась собственными наблюдениями, не однажды гостила в Стрельнинском дворце на берегу залива, окруженном великолепными цветниками и вековыми липами. «Со мной много беседовали… Хотя у меня было сознание, что я подвергаюсь экзамену, однако я совершенно не смутилась. Беседа великого князя такая живая, что она вас увлекает. Впрочем, мне всегда казалось, что с умными людьми чувствуешь себя гораздо непринужденнее, чем с посредственностями. По крайней мере, меня ничто так не подавляет и не смущает, как торжественная, глупость…» «Скучный книжный Костя», не получив разрешения на поступление в университет, по-своему внял совету отца: «отвлеченности», от которых тот его остерегал, сделал своими университетами. Проходил он их наряду с освоением морского дела. Он всегда будет удивлять окружающих своим интересом к разнообразным явлениям жизни. Константин изучал историю и теорию музыки, играл на виолончели и фортепьяно. Осмеливался музицировать с великим Вержбиловичем, знаменитой Есиповой, консерваторским оркестром, играл Шуберта, Венявского, Кюндигера. Он знал прекрасно русскую историю, дружил с Погодиным и Соловьевым. Посетил Сергея Михайловича Соловьева в пору его болезни и работы над рукописью о царствовании Екатерины II. Великий князь содействовал появлению литературного журнала «Морской сборник». (1848–1917), где печатались Гончаров, Островский, Григорович, Писемский, Станюкович. Добился того, чтобы журнал не подлежал общей цензуре. Благодаря этому в нем удалось опубликовать педагогическую дискуссию, подготовившую школьную реформу в России, проведенную впоследствии министром народного просвещения А.В. Головниным. Здесь же печатались неординарные статьи хирурга Н.И. Пирогова и, самое важное, правдивые статьи о Севастопольской кампании в Крымскую войну. «Летопись Севастопольской обороны» – называл эти статьи Н.Г. Чернышевский.

Константин был самостоятельно-энергичен и в других «отвлеченностях». Узнав, что цензурное ведомство наложило запрет на печатание произведений Гоголя (после смерти писателя), в том числе на «Мертвые души», «Исповедь», он обратился к шефу жандармов графу А.Ф. Орлову и убедил последнего отменить распоряжение.

Тогда цензура пошла по другому пути: решено было откорректировать готовившиеся к печати тексты Гоголя. Константин пишет начальнику III отделения Дубельту и добивается того, что сочинения писателя выходят в неискаженном виде.

Благодаря его хлопотам опубликованы богословские сочинения основателя славянофильства А. Хомякова. Разрешено было издание журнала славянского направления «День». Заметьте, это был 1852 год. Великому князю только 25 лет, жив отец, Николай I, образец худшего вида угнетения – систематического, обдуманного, распространяющегося на мысль, совесть, инициативу, попиравшего законные права «индивидуальной свободы и свободного индивидуализма», интеллектуальных устремлений своего века. Сын его не был ни западником, ни славянофилом, он просто не был догматиком, имел широкий строй понятий и воззрений.