Бунин, Дзержинский и Я

Словом, Константин Николаевич предпочитал действия. Вместе с великой княгиней Еленой Павловной великий князь организовал первые госпитали в районе театра военных действий. Так были заложены основы российского Красного Креста. Он отдает 200 000 рублей на сооружение 60 канонерских лодок, в то время как правительство отказывается отпустить эту сумму на сооружение кораблей нового поколения. «Все, что я имею, по праву принадлежит России» – эти слова навсегда связаны с именем Константина Николаевича. Деятельность морского министра, фигуры, по обычному представлению, «бумажной», многим казалась странной. Он углубился в то, о чем не принято было даже думать: до 1855 года Морское ведомство оставалось своеобразным помещиком со своими крепостными крестьянами, жившими на Охте и под Николаевом. Из 125 тысяч нижних чинов причисленных к Морскому ведомству, 100 тысяч служили «комфорту высших чинов», выполняя разные обязанности вплоть до денщиков. Были даже целые «конюшенные роты» Морского ведомства. При великом князе охтинские крестьяне были освобождены от крепостной зависимости, общее число нижних чинов сократилось до 27 тысяч, и из них 94 % составили прямую боевую силу флота, – только 6 % приходилось на косвенную службу, с которой не справится вольнонаемный. Сократилась береговая команда в шесть раз, наличность офицеров стала соответствовать прямым потребностям флота. А что касается чиновников, этой страшной силы, которую не берет ни чума, ни война, их в Морском ведомстве стало в два раза меньше. Раньше других великий князь Константин запретил в своем ведомстве телесные наказания. Сгорая тем, что Некрасов называл «святым беспокойством», реформатор не ограничивался руководством из Петербурга. Заводы, верфи, порты, корабли – поле его деятельности. Участвуя в испытаниях круглых броненосцев «Поповок» в Черном море, он посетил Севастополь и, конечно, знаменитое военное кладбище («Мы ходили по кладбищу, читая направо и налево на могильных камнях имена убитых, умерших от ран и страшные слова “братская могила”»), побывал в Батуми, знакомился с положением дела во Владикавказском полку, где было много георгиевских кавалеров, осматривал турецкое прибрежное укрепление, лагерные стоянки русских военных частей, госпиталь. В Псерети заботился о возрождении разрушенной в Крымскую войну школы для маленьких абхазцев. Великий князь остался недоволен Новороссийском, важной точкой, как он считал, для России: «Город делал впечатление скучнейшего, пустейшего. Грязная церковь, несчастный общественный сад, невзрачные улицы, гадкие мостовые, казармы, госпиталь». «Морские порты должны быть иными – фасад государства», – докладывал он царю 15 июня 1879 года. В Николаеве он не только осматривал порт, требуя многих переделок, технические мастерские, строящийся морской госпиталь, но и побывал в ремесленном училище, в приюте для стариков, старух и детей, в школе грамотности.

Константин Николаевич считал для себя важным присутствовать на спусках и испытаниях кораблей. О его личной храбрости ходили легенды. Однажды он принимал участие в испытании новой лодки американской конструкции, плоскодонной и с очень небольшим водоизмещением. В открытом море лодка быстро начала тонуть и в одно мгновение исчезла под водой. Константин Николаевич, прекрасный пловец, с большим присутствием духа единственный выпутался из беды без посторонней помощи. Его адъютантов спасали, один из них, молодой князь Голицын, утонул.