Бунин, Дзержинский и Я

После поражения в Крымской войне, когда России по позорному и унизительному Парижскому трактату было запрещено держать флот в Черном море, великий князь совершил длительную зарубежную поездку для ознакомления с флотом Англии и Франции. «Я теперь, – писал он, – не что иное, как генерал-адмирал без флота, который видел своими глазами гигантские флоты и морские способы вчерашних врагов наших». Вернувшись в Россию, он стал требовать беспрерывного плавания русских военных судов в дальних морях и океанах. В 1856 году балтийская эскадра из пяти судов идет в Средиземноморье, в 1857 году две эскадры вошли в Черное море, одна совершила кругосветное плавание к устью Амура, в 1858 году совершает кругосветное плавание эскадра из трех корветов и трех клиперов, в 1863 году эскадра адмирала Лесовского посетила порты Северной Америки, с 1864 года в состав эскадры винтовых судов Балтийского флота входили и бронированные суда. Вот уж поистине вслед за своим сподвижником великим блистательным дипломатом князем Александром Михайловичем Горчаковым великий князь Константин Романов применительно к своему делу мог сказать: «Говорят, что Россия сердится, нет, Россия не сердится – Россия сосредотачивается». Она сосредоточилась так, что по государственной воле в кратчайший срок после отмены статьи Парижского трактата был готов к жизни на новейшей технической основе Черноморский флот, краса и гордость России. Из парусного флот стал паровым, а затем броненосным и одним из лучших среди флотов мира. Константин Николаевич исполнил свое дело, жизненно необходимое для России. Он понимал, что ее сила и мощь в Крыму, Севастополе, на Черном море – залог мира на многонациональном Кавказе, спокойствие на Балканах и в восточно-христианском мире. Это – условие быть мировой державой. Впрочем, он смотрел и за горизонты внутренних морей: «Теперь можно уже предвидеть время, когда не порты замерзающего Финского залива, но порты беспредельного Восточного океана будут служить опорным пунктом для нашего флота». Он говорил о Тихоокеанском флоте.

Когда-то по настоянию Петра Первого был основан Российский флот. «Морским судам быть», – сказал царь. С тех пор державная водная армада ведет счет открытиям, завоеваниям, победам и трагедиям. Своей силой и мощью она обязана российским морякам, тем, кто прославлен и знаменит, и тем, кто скромно глядел в туман исторической дали, хотя трудился и страдал за флот России.

* * *

Крестьянская реформа 1861 года, оживление общественной жизни в стране вызвали национально-освободительное движение в западных губерниях России, особенно в Польше. Александр II решает направить наместником Царства Польского своего младшего брата великого князя Михаила Николаевича. Но великий князь Михаил не стремился в «весьма опасную зону», как говорили в обществе, да и не знал, чем, кроме пушек, можно усмирить восставших. Пылкий, увлекающийся, верящий в союз ума и слова, Константин решил взять опасное дело на себя. Оба брата поговорили с царем. Александр II, желавший внести успокоение в жизнь польского края, понимает, что Константин будет более уместен на этом посту, поскольку широко известен в России своими либеральными взглядами. 20 июня 1862 года великий князь прибывает в Варшаву. На следующий день на него было совершено покушение. В «Дневнике» Константин записал: «…Выходит из толпы человек, я думал, проситель. Но он приложил мне к груди револьвер и в упор выстрелил. Его тотчас схватили. Оказалось, пуля пробила пальто, сюртук, галстук, рубашку, ранила меня под ключицей, ушибла кость, но не сломала ее, а тут же остановилась, перепутавшись в снурке от лорнетки с канителью от эполет. Один Бог спас. Я тут же помолился… Общее остервенение и ужас». Веря в поступательное разрешение всякого конфликта, великий князь обратился к полякам с мирным словом: «Поляки, вверьтесь мне, как я вверился вам». Он просит не идти за «партией преступлений», не стремиться к кровопролитию. Он решился на политическую амнистию, на введение польского языка в официальное делопроизводство, открыл польские учебные заведения, способствовал деятельности Государственного Совета Царства Польского, объявил о восстановлении автономии в делах внутреннего управления. Но Польша требовала независимости и возвращения ей всех земель до Западной Двины и Днепра.

Великий князь отказался от помощи графа Берга, прибывшего в Польшу по царскому указу, чтобы провести карательные акции. Как это бывает с теми, кто самостоятелен в убеждениях и энергичен в их осуществлении, великого князя Константина критиковали и справа и слева. Министр внутренних дел П.А. Валуев писал: «Великий князь явно в руках предателей или под влиянием страха за свою особу…» И опять Константина подозревают в желании царствовать: «Великий князь… хочет отделения Царства Польского под своим скипетром».

С другой стороны, Герцен на страницах «Колокола» издевался: «Ну, Константин Николаевич, как вы сладите со своей совестью?»