Бунин, Дзержинский и Я

Но, к сожалению, все талантливое в России не имеет долгой, счастливо-гетевской жизни. После убийства Александра II обер-прокурор Святейшего синода Победоносцев, доказывая Александру III гибельность новых идей, призывал его «гнать от себя людей, подобных великому князю Константину». 28 мая 1881 года в Орианду, где проводил отпуск великий князь, пришло письмо от статс-секретаря А.В. Головнина. «Государь изволил сказать мне, что нынешние совершенно новые обстоятельства требуют новых государственных деятелей… и что его величество желает, чтобы вы облегчили ему распоряжения, выразив готовность вашу оставить…правление Флотом и Морским ведомством и председательствование в Государственном Совете…» Ответ Константина Николаевича многое говорит об этом человеке: «Прошу его величество ни в чем не стесняться в распоряжениях его об увольнении меня от каких ему угодно должностей. Занимал я их по избранию и доверию покойных двух Государей: моего отца и моего брата.

Морским ведомством я управлял 29 лет, в Государственном Совете председательствовал 16,5 лет. Крестьянское дело вел 20 лет, с самого дня объявления манифеста. Если ввиду теперешних новых обстоятельств эта долговременная, 37-летняя служба… оказывается ныне более не нужной, то прошу его Величество ничем не стесняться… И вдали от деятельной службы… в моей груди, пока я жив, будет продолжать биться то же сердце, горячо преданное Матушке-России, ее Государству и ее Флоту, с которым я сроднился и сросся в течение 50 лет». Константин Николаевич, испивший всю чашу горечи и разочарований, сложил себя все должности и удалился от двора. Еще сравнительно молодым для деятеля такого масштаба, в возрасте 53 лет, он оказался не у дел. Умер он в 1892 году.

Судьбу этого человека отметил некий роковой знак.

Он еще в юности заставил говорить о себе как о славе будущего царствования. Но… родился вторым, и не ему предстояло стать у руля России. При чтении манифеста о восшествии Александра II на престол великий князь произнес присягу особенно четко. Он знал, что его подозревают в нежелании подчиняться царственному брату. И он сказал: «Я хочу, чтобы знали, что я первый и самый верный из подданных императору». Но первому и самому верному подданному политические интриги не дали принести всей той пользы, которую надеялся Константин Николаевич принести России. Великий князь надежды возлагал на сына, который тоже был предназначен для службы во флоте. Но сын не любил морской службы, он покинул ее, оставив в сердце отца глубочайшую рану. И даже высокое положение сына и широкая известность как поэта (К. Р.) не могли залечить этой раны. Иногда он плакал. Как плакала его жена, великая княгиня Александра Иосифовна, когда после смерти мужа из дома выносили знамена частей, шефом которых он был.

Последний царь Николай II был более милостив к заслугам и памяти генерал-адмирала. Он дал соизволение поставить ему памятник в одном из портов России или в столице. Но грянула Первая мировая война. Потом революция. Памятник не поставили.

В 1931 году эмигранты в Париже почтили память великого князя генерал-фельдмаршала Николая Николаевича по случаю 100-летия со дня его рождения. В 1932 году – память великого князя генерал-фельдмаршала Михаила Николаевича.

В 1927 году исполнилось 100 лет со дня рождения знаменитого генерал-адмирала, но о нем не вспомнили. Внук его, великий князь Гавриил Константинович, писал: «Надеюсь, что вспоминает о нем Россия».

Когда не следует ходить в розовый павильон

Вот такой личностью был человек, в родстве с которым состояла Татьяна Юрьевна Карнакова. Он, как все великие князья, непреложно должен был жениться на принцессе. Так и случилось. Ее звали Августа, дочь герцога Саксен-Альтенбургского. Выйдя замуж, она приняла православное имя великая княгиня Александра Иосифовна. Она блистала в Петербурге и покидала его ради расположенного на берегу залива, среди цветников и вековых лип, Стрельненского дворца или великолепного Павловска, перешедшего в 1849 году великому князю Константину Николаевичу и его мужскому потомству и оставшегося в семье до Октябрьской революции. Александра Иосифовна стала хозяйкой трех дворцов: в Стрельне, Павловске и Мраморного в Петербурге. Сохранились воспоминания современников о ее характере и внешности. «Великая княгиня изумительно красива и похожа на портреты Марии Стюарт. Она это знает и для усиления сходства носит туалеты, напоминающие костюмы Марии Стюарт. Великая княгиня не умна, еще менее образованна и воспитанна, но в ее манерах и в ее тоне есть веселое молодое изящество и добрая распущенность (un laisser aller bon enfant), составляющие ее прелесть и заставляющие снисходительно относиться к недостатку в ней более глубоких качеств. Ее муж в нее очень влюблен, а государь к ней весьма расположен. Она занимает в семье положение enfant gatee, и принято считать забавными выходками и милыми шалостями бестактности и неумение держать себя, в которых она часто бывает повинна». И еще деталь: «Портит ее голос гортанный, хриплый…»