Бунин и евреи: по дневникам, переписке и воспоминаниям современников

«…конечно, не знаю, согласитесь ли Вы исполнить мою просьбу о Бунине. Но на случай, если Вы любезно согласитесь, дополнительно сообщаю Вам то, о чем забыл сказать позавчера. Нельзя просить о Бунине М. С. Цетлину, так как они в ссоре, и это было бы Ивану Алексеевичу чрезвычайно неприятно. Нельзя также просить М. В. Вишняка, так как он Бунина ненавидит. <…> Это второе мое письмо конфиденциально, – пожалуйста, никому о нем не говорите».

Тот факт, что отношения между Буниными и Цетлиной с Вишняком окончательно испорчены, ни для кого из литераторов в «русском Нью-Йорке» не было секретом. Однако Алданов, тем не менее, считает необходимым напомнить об этом И. М. Троцкому, полагая, возможно, что его адресат, стоящий, в силу особенностей своего положения добытчика и распределителя материальной помощи, над эмигрантскими конфликтами и интригами, может просто-напросто не принять в расчет все «тонкие обстоятельства», связанные с именем И. А. Бунина.

5 сентября 1950 г. Ландау-Алданова – Буниной:

«Дорогая Вера Николаевна,

Сердечно Вас поздравляю с благополучным исходом операции. Слава Богу, надеюсь, что все и дальше пойдет хорошо. Спасибо, что Вы находите время нас каждый день извещать. Только что пришла Ваша открытка, кот<орая> привела меня в восторг перед Иваном Алексеевичем: меня уже несколько раз оперировали, и ни разу после этого не хотелось ни <сыра> cantal’a, ни тем менее курить. Молодец Иван Алексеевич! Теперь Вы можете наконец и о себе подумать, воображаю, как Вы измучены! Надеюсь, выздоровление пойдет скоро, целую Вас обоих (можно и И<вана> А<лексеевича> по случаю операции?). Всего хорошего!

Ваша Т. Ландау»

Приписка М. А. Алданова:

«Дорогие друзья, Вы не можете (а, впрочем, можете) себе представить, как нас обрадовала эта телеграмма! Я сейчас побежал на почту, чтобы телеграфировать Вам (надеюсь, получили?), а затем зашел в винный магазин и купил бутылку шампанского, хотя мне строго запрещено пить. К обеду из Монте-Карло приехал Ляля <Полонский>, очень обрадовался телеграмме, и мы с ним выпили всю бутылку, и даже Таня, которая никогда вина не пьет, выпила полбокала. Вы догадываетесь, за кого и за что был тост. Слава Богу. Но Вы мне не ответили на вопрос моего последнего письма: что же это было – в дополнение к простату? Что теперь говорят врачи? Продолжаются ли боли? Кажется, в первое время после операции боли еще не исчезают. Сколько надо лежать? Какой был наркоз?

Вчера получил первый ответ на мои письма. Лунц пишет: “Через несколько дней, как только вернусь в Нью-Йорк, пошлю Вам деньги для Ивана Алексеевича”. Цифры не называет. Он где-то в горах. От других пока ответа не получил, но это естественно, никого в Нью-Йорке нет. Я поместил в “Н<овом> Р<усском> Слове” статью о Бальзаке и Бланки (ужасные опечатки), за которую на меня могли незаслуженно обидеться “фанатические поклонники февральской революции” вроде Вишняка, но я ни к кому из них не обращался.

Целую Вас обоих. Сердечно благодарю и Наталью Владимировну <Кодрянскую>. Им <Кодрянским – М. У.> обоим и всем наш самый сердечный привет.

Ваш Марк Алданов».

И. М. Троцкий не заставил себя ждать и без промедления включился в кампанию по оказанию материальной помощи больному писателю. 15 сентября он пишет Буниной:

«Дорогая Вера Николаевна! Прочтя мою подпись, вероятно, вспомните и меня. Воскреснут перед Вами, быть может, и невозвратные стокгольмские дни, когда мы вместе праздновали получение Иваном Алексеевичем Нобелевской премии. Увы, много воды с тех пор утекло и много тяжкого пережито. Вчера, с трехнедельным запозданием, мне передали письмо М. А. Алданова, в котором он мне пишет о болезни Ивана Алексеевича. <…> я был осведомлен об операции, счастливо перенесенной Вашим мужем, но и только! О привходящих обстоятельствах <…> мне рассказало письмо Марка Александровича. Я тотчас же обратился к моему другу, мистеру Н. Ханину, вождю местного еврейского рабочего движения и горячему поклоннику таланта Ивана Алексеевича. Он мне вручил чек на 75 $ <…>, которые спешу перевести³²¹. Нажал я кнопки и в других организациях, которые, надеюсь, откликнутся на мое обращение.

Предполагаю в середине октября быть в Париже и не премину случая засвидетельствовать Вам и дорогому Ивану Алексеевичу свое уважение. <…> Душевно Ваш И. Троцкий».

20 сентября И.М. Троцкий сообщает:

«Дорогая Вера Николаевна! Вы, конечно, первый чек на 75 $ уже получили. Посылаю второй чек на 50 $ от Союза еврейских писателей в Нью-Йорке. Сейчас мне Андрей Седых сообщил, что он, со своей стороны, посылает Вам 50 $. В ближайшие дни состоится заседание Литературного фонда, членом правления которого я состою, и там, конечно, будет принято надлежащие постановление. <…> Очень прошу передать <Ивану Алексеевичу> мой сердечный привет и пожелания скорее возвратиться домой с восстановленными силами. В надежде на скорое свидание, остаюсь искренне преданный И. Троцкий».

19 сентября Вера Бунина посылает И. М. Троцкому благодарственное письмо, в котором говорилось: