Бункер. Пыль

Туннель благополучно закончился, и близнецы выскочили первыми. Они испугали суровых мужчин и женщин в темно-синих комбинезонах с пятнами смазки на коленях и кожаных фартуках с инструментами. На лицах, белых от мела и черных от копоти, широко раскрылись глаза. Джимми остановился в устье туннеля и пропустил вперед Риксона и Ханну. При виде свертка, который Ханна держала на руках, вся работа прекратилась. Одна из женщин шагнула вперед и подняла руку, чтобы прикоснуться к ребенку, но Кортни отмахнулась от нее и велела остальным вернуться к своей работе. Джимми обшарил толпу в поисках Джульетты, хотя ему сказали, что она наверху. Элиза снова умоляла, чтобы ее несли, ее крошечные ручки были вытянуты вверх. Не обращая внимания на боль в бедре, Джимми поправил рюкзак и подчинился. Сумка на шее Элизы била его по ребрам своей тяжелой книгой.

Он присоединился к процессии малышей, пробираясь сквозь стены застывших на месте рабочих, которые, подергивая бороды и почесывая головы, смотрели на него, как на человека из какой-то вымышленной страны. И Джимми в глубине души чувствовал, что это серьезная ошибка. Два мира были объединены, но они не были похожи друг на друга. Здесь было много энергии. Лампы горели ровно, в зале было много взрослых мужчин и женщин. Здесь по-другому пахло. Машины грохотали, а не молчали. И долгие десятилетия взросления смахнули с него внезапную панику, когда Джимми поспешил догнать остальных — одного из множества испуганных молодых людей, вышедших из тени и тишины в яркий, многолюдный и шумный мир.

Хранилище 18

22

Для детей была оборудована небольшая двухъярусная комната, а для Джимми — отдельная комната в коридоре. Элиза была недовольна таким расположением и вцепилась в одну из его рук обеими своими. Кортни сказала им, что сейчас принесут еду, а потом они смогут принять душ. На одной из коек лежала стопка чистых комбинезонов, кусок мыла, несколько потрепанных детских книжек. Но сначала она представила высокого мужчину в самом чистом бледно-красном комбинезоне, который Джимми когда-либо видел.

«Я доктор Николс», — сказал мужчина, пожимая Джимми руку. «Думаю, вы знаете мою дочь».

Джимми ничего не понял. И тут он вспомнил, что фамилия Джульетты была Николс. Он притворился храбрым, пока этот высокий, чисто выбритый человек заглядывал ему в глаза и рот. Затем к груди Джимми прижали холодный кусок металла, и этот человек внимательно слушал его через трубки. Все это казалось знакомым. Что-то из далекого прошлого.

Джимми глубоко вдохнул, как ему было велено. Дети настороженно наблюдали за ним, и он понял, что является для них примером нормальности, мужества. Он чуть не рассмеялся — но ведь он должен был дышать для доктора.

Элиза вызвалась быть следующей. Доктор Николс опустился на колени и проверил щель между ее отсутствующими зубами. Он спросил о феях, и когда Элиза покачала головой и сказала, что никогда не слышала о таких существах, в ход пошла монетка. Близнецы бросились вперед и попросили быть следующими.

«А феи существуют?» — спросил Майлз. «Мы слышали звуки на ферме, где выросли».

Маркус покрутился перед братом. «Однажды я видел фею по-настоящему», — сказал он. «А еще я потерял двадцать зубов, когда был маленьким».

«Правда?» спросил доктор Николс. «Ты можешь улыбнуться для меня? Отлично. Теперь открой рот. Двадцать зубов, говоришь».

«Угу», — сказал Маркус. Он вытер рот. «И все они выросли снова, кроме того, который выбил Майлз».

«Это был несчастный случай», — пожаловался Майлз. Он поднял рубашку и попросил послушать его дыхание. Джимми наблюдал, как Риксон и Ханна, сгрудившись вокруг своего младенца, изучали происходящее. Он также заметил, что доктор Николс, даже осматривая двух мальчиков, не сводил взгляда с ребенка на руках Ханны.

После осмотра близнецы получили по десятицентовой монетке. «Десятицентовые монеты приносят близнецам удачу», — сказал доктор Николс. «Родители кладут две такие монетки под подушку в надежде, что у них родятся такие здоровые мальчики, как вы».

Близнецы засияли и внимательно осмотрели монеты в поисках хоть какого-нибудь признака потускневшего лица или части слова, указывающего на то, что они настоящие. «Риксон тоже был близнецом», — сказал Майлз.

«О?» Доктор Николс переключил свое внимание на старших детей, сидящих бок о бок на нижней койке.

«Я не хочу принимать имплантат», — холодно сказала Ханна. «У моей мамы был имплантат, но его у нее вырезали. Я не хочу быть вырезанной».

Риксон обхватил ее за плечи и прижал к себе. Он сузил глаза, глядя на высокого доктора, и Джимми почувствовал, что нервничает.

«Вам не обязательно принимать имплантат», — прошептал доктор Николс, но Джимми заметил, как он посмотрел на Кортни. «Вы не возражаете, если я послушаю сердцебиение вашего ребенка? Я просто хочу убедиться, что оно хорошее и сильное…»

«А почему бы и нет?» спросил Риксон, отводя плечи назад.

Доктор Николс некоторое время изучал мальчика. «Вы познакомились с моей дочерью, не так ли? Джульеттой».

Он кивнул. «Кратко», — сказал он. «Вскоре после этого она ушла».