Бункер. Пыль

«Прекрати эти игры. Я знаю, что сейчас происходит. Когда вы отправляете нас наружу, вы накачиваете наши шлюзы чем-то, что разъедает нас. Сначала это разъедает уплотнители и прокладки, а потом наши тела. Вы довели это до совершенства, не так ли? Что ж, я нашла записи с камер, которые вы спрятали. Я вырезала их несколько недель назад. Да, это был я. И я увидел линии электропередач. Я видела трубы. Газ находится в трубах, не так ли?»

«Джульетта, послушайте меня…»

«Не произноси мое имя, как будто ты меня знаешь. Ты меня не знаешь. Все эти разговоры, рассказы о том, как строилась шахта, как будто ты сам ее строил, рассказы Лукасу об исчезнувшем мире, как будто ты видел его своими глазами. Ты пытался заставить нас полюбить тебя? Считать тебя нашим другом? Говорил, что хочешь нам помочь?»

Дональд смотрел, как тикают часы. Техники должны были скоро вернуться. Ему придется крикнуть им, чтобы они уходили. Он не мог так оставить разговор.

«Хватит нам звонить», — сказала Джульетта. «От этого жужжания и мигающих лампочек у меня голова болит. Если ты будешь продолжать делать это каждый день, я начну сносить все на своем пути, а у меня и так забот хватает».

«Послушай… Пожалуйста…»

«Нет, это ты послушай. Вы отрезаны от нас. Нам не нужны ваши камеры, ваше электричество, ваш газ. Я отключаю все это. И никто никогда больше не будет чистить здесь. Никакого больше этого дерьмового аргона. В следующий раз, когда я выйду на улицу, это будет чистый воздух. А теперь отвали и оставь нас».

«Джульетта…»

Но линия была мертва.

Дональд снял гарнитуру и бросил ее на стол. Игральные карты рассыпались, а книга упала со своего места, лишившись кого-то.

Аргон? Что, черт возьми, на нее нашло? В последний раз она была так зла, когда сказала, что нашла какую-то машину, и пригрозила, что придет за ним. Но это было что-то другое. Аргон. Выкачанный с помощью очистки. Он понятия не имел, о чем она говорит. Выкачивается с очисткой…

Его охватило головокружение, и Дональд опустился в кресло. Его комбинезон был влажным от пота. Он сжал в руках окровавленную тряпку и вспомнил наполненный туманом шлюз. Он вспомнил, как, спотыкаясь, спускался по трапу в толпе, как кричал о Хелен, как в сетчатке его глаз запечатлелись взрывы, как Анна и Шарлотта тащили его за собой, а вокруг клубилось белое облако.

Газ. Он знал, как происходит очистка. Газ создавал давление в шлюзе. Газ, чтобы противостоять внешнему воздуху. Газ, чтобы выталкивать наружу.

«Пыль находится в воздухе», — сказал Дональд. Он прислонился к стойке, его колени ослабли. Нано, разъедающие человечество, высыпались в мир с каждой очисткой, маленькие пылинки, как часовой механизм, тик-так с каждым выбросом.

Наушники молча лежали рядом. «Я — древний», — сказал Дональд, используя ее слова. Он взял наушники со стола и громко повторил в микрофон: «Я — древний! Я сделал это!»

Он еще раз облокотился на стол и успел схватиться за него, прежде чем упал. «Мне жаль», — пробормотал он. «Прости, прости». Еще громче, прокричал он: «Прости меня!»

Но никто не слушал.

26

Шарлотта поработала элероном на левом крыле дрона вверх и вниз. В тросах, управляющих закрылками, все еще оставался небольшой люфт. Она взяла тряпку, висевшую на хвосте дрона, и промокнула шею. Порывшись в сумке с инструментами, она выбрала среднюю отвертку. Под дроном лежала россыпь деталей — все, что она смогла найти внутри, но не то, что было нужно дрону. Компьютер бомбометания, крепления для боеприпасов на крыльях, сервоприводы выпуска. Она вытащила все камеры, кроме одной, и даже сняла некоторые распорки, которые помогали дрону выдерживать силу тяжести до десятка G. Это будет прямой полет, без нагрузки на крылья. На этот раз они шли низко и быстро, не заботясь о том, что дрон будет замечен. Важно было увидеть дальше, убедиться, проверить. Шарлотта уже неделю работала над этой чертовой штукой, и все, о чем она могла думать, — это о том, как быстро сломались два предыдущих, и о том, какой удачей казался ей тот первый полет.

Лежа на спине, она поработала плечами и бедрами, протискиваясь под хвостом дрона. Панель доступа была уже открыта, кабели обнажены. Перед тем, как собрать все панели, она наносила на них тонкий слой герметика, защищая аппарат от пыли. Все получится, сказала она себе, поправляя серворучку, удерживающую кабель. Должно получиться. Видя брата, в каком он был состоянии, она подумала, что у них нет другого полета. Это будет либо все, либо ничего. Дело было не только в кашле — теперь он, казалось, потерял рассудок.

Вернувшись с последнего сеанса связи, он забыл принести ей ужин. Забыл он и о последней детали для обещанного радио. Теперь он ходил вокруг дрона, пока она работала, и что-то бормотал про себя. Он прошел по коридору в конференц-зал и стал копаться в своих записях. Он вернулся к дрону, откашлялся и начал разговор, в котором она не чувствовала себя участником

«— Их страх, разве вы не видите? Мы делаем это с помощью их страха».