Бунт на «Кайне»

— Хорошо. — Берд улыбнулся и поудобнее откинулся на спинку кресла. — Возьмем, к примеру, человека с глубоким психологическим расстройством, прочно укоренившимся в подсознании. Это заставляет его совершать странные поступки и находиться в состоянии постоянного необъяснимого напряжения, но он никогда не поймет причин этого. Он может «компенсироваться», находя выход тем или иным своим влечениям, скажем, в стремлении к власти, или же мечтательности, или используя один из многих других механизмов защиты. Однако без психоанализа ему никогда не удастся адаптироваться и извлечь из тайников подсознания причину расстройства.

— Подвергался ли коммандер Квиг психоанализу?

— Нет.

— Следовательно, он — «расстроенная» личность?

— Да. Но это не делает его больным.

— Доктор Ландин показал, что он адаптировавшаяся личность.

Берд улыбнулся.

— Вы опять увлекаетесь терминологией. Адаптация имеет особое значение в психоанализе Фрейда. Доктор Ландин употребил это слово в весьма общем значении, означающем, что пациент компенсировал свое расстройство.

— Вы могли бы описать это расстройство коммандера Квига?

— Без тщательного психоанализа, боюсь, я не смогу этого сделать достаточно точно.

— Но общее представление у вас, видимо, сложилось?

— Общая картина, разумеется, составилась. Подсознательно коммандер Квиг чувствует, что его не любят за то, что он человек слабый, неумный и ничего из себя не представляет. Истоки чувства вины и враждебности к окружающему надо искать, видимо, в детстве.

— Как же он все это компенсировал?

— В основном двумя путями. Есть паранойяльная форма, однако, это путь бессмысленный и нежелательный. В данном случае карьера морского офицера сыграла свою положительную роль.

— Вы считаете, что выбор военной карьеры капитаном Квигом есть компенсация его расстройства?

— Как и большинство военных карьер.

Гринвальд исподтишка взглянул на Блэкли.

— Поясните эту мысль, доктор.

— Я просто хотел сказать, что это выход, как бы шанс вернуться в материнское лоно и вновь родиться, но уже в ином, синтезированном образе, лишенном недостатков.

Со своего места поднялся прокурор Челли.

— До каких пор будет продолжаться эта не имеющая отношения к делу дискуссия?

— Вы протестуете против вопроса адвоката? — сердито нахмурился Блэкли.

— Я прошу суд установить регламент на эту пустую трату времени, не имеющую отношения к делу.

— Просьба принимается к сведению. Продолжайте перекрестный допрос.

— Доктор, вы заметили какую-нибудь особенность в поведении коммандера, или, скорее, привычку? — продолжил допрос Гринвальд. — Например, вы обратили внимание на его руки?

— Вы имеете в виду металлические шарики, которые он перекатывает пальцами?

— Это происходило в вашем присутствии?

— В первую неделю нет. Но потом, когда он сам мне о них рассказал, я порекомендовал ему не отказываться от этой привычки, если она его успокаивает. Он воспользовался моим советом.

— Расскажите, что это за привычка.

— Капитан Квиг непрерывно перекатывает пальцами два металлических шарика. Руки он меняет.

— Он не говорил вам, почему он это делает?

— У него дрожат руки. Это помогает ему унять дрожь или же скрыть ее.

— Почему у него дрожат руки?

— Это один из симптомов внутреннего напряжения.

— В психоанализе эта привычка о чем-нибудь говорит?

Берд настороженно посмотрел на судей.

— Это специфическая область…

— Пожалуйста, в таком случае объясните нам популярно.

— Без анализа личности можно лишь строить предположения, что это может означать. Подавляемая склонность к онанизму, возможно, оставшаяся с детства привычка играть в катышки из фекалий…

— Фекалий?

— В мире детской символики существует поверие, что фекалии — это смертоносный яд и орудие мести. Таким образом выражается гнев и враждебность к окружающему миру.

Члены суда обменялись полуудивленными, полушокированными взглядами. Челли опять заявил, что это напрасная трата времени, но Блэкли вновь отклонил все его возражения. Прищурившись, председатель суда смотрел на врача, словно на какую-то диковину.

— Доктор, — продолжал Гринвальд, — вы показали, что коммандер Квиг «расстроенная», а не «адаптировавшаяся» личность.

— Да, это так.

— Значит, говоря языком неспециалиста, он болен.

Берд улыбнулся!

— Я помню, что согласился с самым общим и, разумеется, неточным соответствием слов «расстроенный» и «больной». Ну, если так подходить, тогда мы все больны…

— Данное судебное заседание интересует, болен ли коммандер Квиг. Если он болен, то как ваша комиссия могла дать заключение, что он здоров?

— Боюсь, вы увлекаетесь игрой слов. Мы не нашли, что он болен.

— Может ли его нынешнее состояние перейти в болезнь?

— В экстремальной ситуации это возможно.

— А вы не допускаете иной возможности, доктор? — В голосе Гринвальда внезапно зазвучали резкие нотки.

— Что вы имеете в виду?

— А то, что требования к командиру корабля могут оказаться немного более жесткими, чем вы можете себе их представить. В этих условиях легкое нездоровье может усугубиться настолько, что капитан Квиг сделается нетрудоспособным.

— Это абсурдное предположение, потому что…