Бунт отверженных

Гаврилов промолчал. Он не на шутку испугался угроз. Он растерянно посмотрел на Балабанова, надеясь услышать от него что-то в свою защиту, но тот что-то записывал в свой блокнот и даже не посмотрел в его сторону. Выйдя из кабинета, он направился к Марине. Вслед за ним из этого же кабинета вышел второй паренек, которого милиционеры задержали на улице просто так, на всякий случай.

– Ну что, Марина? Пошли домой! – предложил ей Гаврилов. – Давай, заночуешь у меня. Время позднее, а тебе, как я понял, завтра с утра на работу.

Они пешком направились к Гаврилову. Ни он, ни она не заметили, как за ними до самого дома Игоря проследовал этот самый паренек.

***

Утром Гаврилов решил проводить Марину на работу. День стоял пасмурный, шел дождь, и он надел кожаную куртку, доставшуюся ему в наследство от покойного отца. Куртка была пошита в пятидесятые годы из толстой свиной кожи и была тяжелой, поэтому Игорь надевал ее редко. Вот и сегодня, посмотрев на свой плащ из болоньи, он пожалел его и надел отцовскую куртку.

– Ну и как я в этой куртке? Ты не постесняешься пойти рядом со мной?

– Нет, не постесняюсь. Она хоть и старенькая, но неплохо сидит на тебе. Ты в ней как авиатор из старых фильмов. Тебе не хватает сапог, очков и кепки.

Они вышли из подъезда и прошли буквально метров сто, как услышали рев мотоциклов за спиной.

– Пропусти ты их, а иначе собьют, – предупредила Гаврилова Марина. – Обнаглели. Что им дороги не хватает?

Гаврилов обернулся назад, и его сердце похолодело от страха. Сзади метрах в тридцати стояли два мотоциклиста и газовали. Лица обоих закрывали пестрые платки, и они в этот момент больше походили на американских ковбоев, чем на мотоциклистов.

– Бежим! – закричал Гаврилов, предчувствуя беду. – Марина! Это бандиты!

Марина попыталась бежать, но ей помешал внезапно сломавшийся каблук на левой туфле. Она сбросила туфли, и они побежали, не обращая внимания на лужи и ямы в асфальте. Они успели пробежать около двадцати метров, когда один из мотоциклистов настиг Гаврилова. Он выхватил из-за пазухи обрез охотничьего ружья и выстрелил Игорю в спину. Тот взмахнул руками и, как подкошенный, упал на мокрый асфальт. Второй мотоциклист поднял обрез и направил его в голову Марины. Она закрыла голову руками, надеясь хоть как-то защититься от выстрела. Но выстрела не последовало. Обрез сухо щелкнул, подарив ей жизнь.

Услышав шум мотоциклов и выстрел, из ближайших домов выскочили люди и бросились оказывать помощь Гаврилову. Толстая кожа куртки спасла его от мелкой дроби, которой был заряжен патрон. Кто-то из граждан вызвал карету скорой помощи и милицию. Две экстренные службы приехали почти одновременно. Раненного Гаврилова поместили в машину и повезли в пятнадцатую городскую больницу, а до смерти напуганную Марину, в милицию.

С Гавриловым работал уже знакомый ему начальник отдела Управления уголовного розыска Балабанов. Однако, несмотря на все попытки Балабанова разговорить Игоря, тот отвечал односложно.

– Извините меня, но я ничего не помню. Что я вам могу пояснить, я же вам уже неоднократно говорил, что у них были платки на лице. За что они стреляли в меня, я не знаю. Больше я никаких показаний давать не буду. Я просто хочу жить. Эти люди ни перед чем не остановятся. Извините меня, но, как показывает жизнь, вы защитить меня от них не можете.

Прошло дня два, и в больницу к Гаврилову снова приехал Балабанов.

– Сейчас к тебе поднимется следователь прокуратуры, он хочет тебя допросить по факту покушения на убийство. Расскажи ему все, что было накануне.

Гаврилов улыбнулся и отвернулся в сторону.

– Чего ты улыбаешься и отворачиваешься? Видеть меня не хочешь?

– Начальник, ты же знаешь, что я ранее судим. Я вот лежу на этой койке у окна, и все время думаю, правильно ли я вообще поступил, обращаясь к вам за помощью. И знаете, к какому выводу я пришел? Судя по выражению вашего лица, знаете. Все правильно. Я сделал большую ошибку, что послушал свою бывшую любовницу и согласился прийти к вам. Я хочу отказаться от своего первоначального заявления и официально заявить, что никто меня в тот день не бил и не грабил. Ранения лица и ноги я получил при неудачном падении на рабочем месте. Я готов понести наказание за ложные показания.

– Ну, ты и загнул, Гаврилов, – удивленно произнес Балабанов. – Выходит, ты сам готов сесть за него в тюрьму, чтобы не назвать человека, который чуть не зарезал тебя. Ай, молодец, Игорь! Два дня назад тебя чуть не убили, а завтра, если ты не будешь им платить, они точно убьют тебя. Мы никого не будем освобождать из-под ареста, так и знай. Мы его обязательно расколем до самой задницы, хочешь ты этого или нет. Я представляю, как ты запоешь, когда столкнешься с ним в следственном изоляторе. Там ведь не будет никого, кроме вас двоих, и тебе придется одному отвечать за все это.