Бунт призраков

Бесшумно, на цыпочках, я выхожу в коридор и останавливаюсь перед серебряной вазой. В её отражении я замечаю движение в конце коридора – силуэт женщины. Мне вдруг показалось, что на меня сверкнули два белых глаза из-под пышных серебристых волос. Сквозняк касается моей руки, и я стою, не шелохнувшись. Даже не дышу.

Отражение искажённое, но женщина гораздо ниже ростом, чем мисс Элдридж. Может, Маргарет? Или кто-то другой?

Я делаю шаг вперёд, и прямо на моих глазах тень сливается со стеной. Я удивлённо моргаю – фигура исчезла. Вчера перед глазами мелькали пятна, когда Джордж посветил мне в лицо своей карманной вспышкой. Вот и мерещится всякое.

Вернувшись к себе, я прыгаю в постель и натягиваю одеяло на голову.

В глубине дома я слышу, как кашляет Джон – глухой, влажный звук, с хрипом, эхом отдающийся в моей голове.

Орден Серебряной Звезды

Яркий утренний свет бьёт в заиндевевшее окно, и небо горит, точь-в-точь как на картине в моей комнате. Не знаю, сколько я спала, но тело ещё болит после вчерашнего путешествия и ночных трудов, а постель такая мягкая и тёплая.

За окном раздаются звуки, голоса и смех, и копыта бьют по брусчатке. Высокие парадные двери открываются и закрываются, открываются и закрываются, и дом наполняется разговорами.

Чарльз стоит в коридоре за моей дверью. Я узнаю его голос. Словно бас гудит, и Маргарет отвечает ему, затем дверь приоткрывается, и сквозь ресницы я вижу её на пороге.

– Она спит? – спрашивает Чарльз.

Маргарет улыбается, подходит к кровати и дотрагивается до моего плеча.

– Притворяется, как я подозреваю.

В утреннем свете Маргарет похожа на ожившую фарфоровую куклу. Даже не верится, что она в родстве с мисс Элдридж. Сегодня она в голубом платье, а волосы уложены набок крупными локонами, словно водопад, ниспадающий на гладкий овал плеча.

Носком туфли она пододвигает ко мне чемодан, и на мгновение меня охватывает паника, – вдруг она откроет его и найдёт мой тайник.

– Одевайся, дорогая, – говорит она и покидает комнату.

Я натягиваю выцветшее платье и обуваюсь, выглядывая из окна во двор, где собираются люди. Они стоят возле каменной стены, лицом к солнцу, руками прикрывая глаза.

– Идём, – говорит Маргарет, когда я открываю дверь. – Пора завтракать.

Она берёт меня за руку и ведёт по коридору. На этот раз я забываю про осторожность, и половицы скрипят под моими ногами.

Чарльз следует за нами, мимо его спальни и вниз по лестнице, где комнаты полны гостей. Одни стоят, другие сидят на стульях, беседуя друг с другом, сдерживая слёзы, рассказывая о тех, кого они потеряли. Звучит и смех, когда люди делятся счастливыми воспоминаниями.

Маргарет ведёт меня к столу. Большинство уже позавтракало, – на белой скатерти остались пятна жира и кофе.

– Ещё одну тарелку! – кричит Маргарет, и из кухни отвечает мужской голос: «Мы уже убираем со стола».

– Думаю, накормить одного человека не составит труда, – говорит Маргарет и растворяется в море людей вокруг нас.

Вскоре появляется завтрак. Яичница, картошка и несколько ломтиков бекона c тёплой подливой. Я оглядываю комнату и наконец замечаю маленькую фигуру, скользящую в толпе, с хохолком, торчащим на макушке, словно усики жука.

Джон.

Чарльз усаживается рядом со мной и затыкает салфетку за ворот рубашки.

– Не хочу, чтобы ты ела одна, – говорит он, щелчком пальцев требуя у работников кухни ещё одну тарелку. – Не успел ещё позавтракать, пахнет очень вкусно.

Когда ему приносят тарелку, он распределяет еду небольшими порциями по кругу, чтобы они не соприкасались друг с другом, затем нарезает мясо на ровные маленькие кусочки.

– Тебе кто-нибудь объяснил, что это за место? – спрашивает он.

– В общем-то нет, – бормочу я, не признаваясь, что мне известно. – Маргарет рассказала мне про Аннабелль.

Чарльз улыбается.

– Да, это наша путеводная звезда. Что ж, начало хорошее.

Чарльз разрезает яичницу пополам и кладёт нож посередине. Он показывает на левую сторону.

– Вот эта часть яичницы – мы, – говорит он, а затем показывает на другую сторону. – А вот это – души людей, перешедших в иной мир.

Позади нас появляется мужчина и с усмешкой говорит:

– Я бы сказал, что они абсолютно одинаковые.

– Так и есть, сэр. И в каком-то смысле именно к этому я и веду.

Чарльз – сама вежливость. Он стучит по ножу пальцем.

– Когда умираешь, то проходишь сквозь эту стену, преграду, отделяющую живых от духов.

Чарльз поддевает вилкой кусок яичницы со стороны живых и переносит его на другую сторону.

– Вот и всё, – говорит он. – И там ты проводишь вечность, в Стране бесконечного лета, недоступной живым.

Он кладёт кусочек яичницы на середину тарелки, прямо под ножом.

– Однако существуют люди, с самого рождения наделённые даром. Они способны общаться через преграду с теми, кто на той стороне. Их называют медиумами.

Я отправляю свою яичницу в рот, и он улыбается мне. Сегодня он добрее, чем вчера, но кто знает, может, он тоже притворяется. Нужно быть осторожнее.

– Как этот нож, стена между нами имеет широкие и тонкие места.

Он показывает указательным пальцем на ту часть ножа, где лезвие переходит в рукоятку.