Бунтарь (ЛП)

— Сделаю, если понадобится. — Я делаю шаг, нависая над Кариссой, что вызывает у нее улыбку. И, возможно, я не должен потворствовать ей. Это все равно, что уделять внимание ребенку, бьющемуся в истерике. Я вознаграждаю ее за плохое поведение. Но она должна услышать меня в последний раз. Она должна услышать. — Ты делала успехи, Карисса. Ты была от меня далеко, держась на расстоянии, как я и просил. Зачем ты пришла сюда сегодня?

Она откидывает прядь темных волос через плечо и облизывает изогнутые губы.

— Я уже сказала. Проезжала мимо и увидела, как ты зашел сюда с девушкой. Мне было любопытно. Не вини меня за желание посмотреть на мою замену.

— Тебя не заменили, Карисса. Я никогда не был с тобой. Я никогда не хотел тебя. Ты никогда не была моей, чтобы тебя заменять.

— Извини, я имела в виду замену Мирабель.

В один миг она выбивает почву у меня из-под ног. Мое дыхание становится тяжелым, а в теле происходит борьба.

— Не смей, — я охвачен яростью, — никогда, блядь, произносить при мне ее имя.

К тому времени, когда я перестаю видеть красную пелену перед глазами, дверь захлопывается перед лицом Кариссы, и я оказываюсь в середине холла.

— У тебя там все нормально? — голос Далилы звучит из гостиной.

— Ага, — я кладу руки на бедра, делаю глубокий вдох и пытаюсь успокоиться, потому что будь я проклят, если позволю кому-то, типа Кариссы, испортить мои планы на Далилу Роузвуд, которая сидит в данный момент в моей гостиной.

— Что это было? — спрашивает она, когда я возвращаюсь.

Я сажусь рядом с ней и вытягиваю руку вдоль спинки двухместного кресла за ее спиной. Требуются все мои силы, чтобы скрыть те пятьдесят тонн взрывчатки, которые циркулируют по моим венам. Однако выразительный темный взгляд Далилы и ее спокойные собранные манеры заставляют меня немного остыть.

— Это, — говорю я, — был мой сталкер.

Далила смеется.

— У тебя есть сталкер? Настоящий преследователь?

Я выдыхаю, закатив глаза.

— Да. Это забавно.

— Она такая милая. Не может быть. — Далила не перестает хихикать.

Рад, что моя личная трагедия может кого-то забавлять.

— Парень преследует девушку — и это попадает в пятичасовые новости. Парня преследует дочь владельца команды — и он просто должен скрывать это или хвастаться, как будто это какой-то долбаный обряд посвящения.

— Каким образом она тебя преследовала?

— Следовала за командой из города в город. Зависала возле раздевалок, использовала липовые пропуска для прессы, чтобы попасть в места, где ее и быть не должно, прокрадывалась в гостиничные номера. Убедила своего папочку дать ей пропуск на все командные вечеринки и мероприятия. Пряталась в кустах возле моего дома, посылала мне жуткие любовные письма, забиралась в мой дом, когда меня не было, подорвала мою личную жизнь… мне продолжать?

— Черт. — Улыбка Далилы давно исчезла.

— Она реально сумасшедшая. Я удивляюсь, что она не отрезала прядь твоих волос, пока ты не видела.

— Сейчас ты просто драматизируешь. — Далила щелкает языком. — Знаешь, она показалась мне довольно милой, несмотря на то, что я не знала всего этого. Мы говорили о том, как вы познакомились.

Я едва не давлюсь.

— Она сказала, что стажировалась в газете, и ей нужно было взять у тебя интервью один на один, — говорит Далила.

— Ага-ага. Нет, это ложь. Все, что говорит эта женщина, является ложью. Не верь тому, что она сказала тебе сегодня.

— Ты даже не знаешь, о чем мы говорили. — Далила шутливо бьет меня по груди.

— Мне не нужно знать. Карисса — лгунья. Она лжет. — Я пожимаю плечами, когда констатирую этот факт. — И я хочу сказать еще одну вещь, прежде чем мы закончим с этим, потому что я не собираюсь сидеть здесь и говорить о женщине, которая превратила мою жизнь в ад за последние три чертовых года.

— Ладно. Какую?

— В следующий раз, когда будешь в моем доме, не открывай дверь и не впускай случайных людей внутрь.

— Ты не думаешь, что немножко опережаешь события?

Я чешу свой лоб, приподняв брови.

— Что я опережаю?

— То, что я буду здесь постоянным явлением. — Далила отодвигается подальше и кладет согнутый локоть на подлокотник кресла.

— Потому что ты живешь здесь всего пару дней и уже не можешь держаться от меня в стороне.

Далила закатывает глаза, стараясь не улыбаться.

— Не обольщайся, де ла Круз. Я пришла сюда с печеньем только для того, чтобы предложить мир, а не потому, что мне нравится натыкаться на тебя по всему Лагуна-Палмс.

Де ла Круз.

О, она уже потеплела ко мне.

— Не веди себя так, словно тебе это не нравится, — дразню я.

Далила прищуривает глаза и морщит нос. Она ужасно притворяется, что рассержена на меня, но я не говорю это, потому что она так охренительно классно выглядит, когда злится.

— Я с нетерпением жду этого… если честно, — говорю я.

Наши взгляды встречаются.

Выражение ее лица становится мягче, губы шевелятся, но она ничего не говорит.

Бум.

Вот как это делается.

— Я просто хочу, чтобы мы поладили. — Теперь ее просьба звучит мягче. — Я не хочу тратить лето на беспокойство о пятидесяти тысячах способов избегать тебя каждый раз, когда выхожу на улицу.