Бунтарь. За вольную волю!

К древнему городу направились польские войска во главе с панами Мирским, Девелтовским и Просовецким. Ночью владимирское ополчение предприняло вылазку к Суздалю, но получило отпор. Ополчение понесло потери, и от полного разгрома их спасла темнота. От польской конницы разбежались по лесам и к утру вернулись во Владимир. Михаил со своими людьми тоже участвовал в неудачной вылазке. К счастью, его люди понесли потери небольшие.

В городе под защитой крепостных стен отоспались, поели. Михаил на стену взошёл, с её высоты Суздаль вдалеке виден. К нему подошёл неизвестный ратник.

– Не ты ли князь Засекин будешь?

– Я, – кивнул Михаил.

Незнакомец вытащил из рукава кусочек кожи. Хорошо, что Михаил не выбросил свой после Касимова. Предъявил незнакомцу, тот сложил куски вместе, края разреза сошлись.

– Тебе послание, чти.

И вытряхнул из рукава скрученный в трубочку лист бумаги. Михаил развернул. Читается с трудом, хотя выписано каллиграфическим почерком. Тяжёл старославянский язык, пробелов между словами нет, как и знаков препинания. Пока неизвестный отправитель в просительной грамоте просил поспешить со всеми силами на помощь царствующему граду. Михаил в недоумении был, кто этот отправитель? И тут незнакомый гонец оговорился:

– Келарь спрашивает, ждать ли ответа или людей своих приведёшь?

– Дай с мыслями собраться.

А сам лихорадочно соображал, пытался вспомнить историю. Был такой человек, к несчастью, незаслуженно забытый. А роль его не менее заметна, чем Минина и Пожарского. Авраамий, в миру Аверкий Иванович Палицын, был келарем Троице-Сергиева монастыря. По-современному – завхозом, только хозяйство в его подчинении огромное, в том числе подворье монастыря в Москве. Родом был из дворянской семьи, состоял на царской службе, в качестве воеводы обустраивал Кольский острог. При царе Фёдоре Ивановиче подвергся опале за участие в заговоре, возглавлял который Василий Шуйский. Был сослан в Соловецкий монастырь, где пострижен в монахи. С 1608 года келарь Троице-Сергиева монастыря. В дни осады монастыря находился в Москве, на подворье. Шуйский ему доверял, как редко кому. Когда поляки под знамёнами Лжедмитрия осадили Москву, цена муки поднялась до 7 рублей за пуд, в городе начались волнения. Аверкий из амбарных запасов подворья открыл продажу хлеба и сбил цену до двух рублей, волнение улеглось. Кроме того, вместе с архимандритом Дионисием он рассылал по городам просительные грамоты о помощи Москве. Им удалось уговорить князя Тюменского и двух сотников стрелецких с двумя сотнями стрельцов поспешить на помощь. К ним примкнули полсотни монастырских слуг. Среди монахов оружием владели все, причём было много профессиональных воинов, отошедших от мирских дел и ушедших в монастырь. Да и сами монастыри в военное время становились крепостями, где укрывался от неприятеля люд из окрестных деревень.

Позже келарь будет участвовать в посольстве к королю Сигизмунду, всячески способствовать выходу нижегородского ополчения из Ярославля на Москву. Князь Пожарский был в это время тяжело болен, но Аверкий понимал, что князь для ополчения как стяг. У князя авторитет, и только он сможет освободить Русь от поляков, в первую очередь очистить Кремль. Аверкий сопровождал Пожарского в походе.

Все эти скудные данные Михаил просчитал, закинул «удочку»:

– Как там Аверкий Иванович?

С одной стороны, показывал незнакомцу, что знает, кто отправитель. А с другой – проверить хотел, угадал ли он?

– Тс! Не так громко! Даже у стен бывают уши, – приложил к губам палец незнакомец.

– Можно подумать, я царевичу Дмитрию продаться хочу, – фыркнул Михаил.

– Не все дворяне, не говоря о простолюдинах, настроены к царю лояльно. Так каков будет ответ?

– Буду! С людьми буду, как появится первая возможность.

– Рад слышать, так и передам.

Незнакомец, так и не представившись, ушёл. А Михаил задумался. Бороться с поляками и Лжедмитрием надо, тут вопросов нет. Поляки Русь под себя подмять жаждут, своего королевича на престол посадить, а что ещё хуже – насадить католическую веру. Вот тогда настоящая резня начнётся, не примет православный и мусульманский народ чужой веры. Лжедмитрий – лишь ширма для поляков. Закавыка в другом. Если Михаил явится в Москву, может случиться конфуз. Вдруг Аверкий хорошо знает в лицо настоящего князя Засекина? Тогда будут неприятности. Сочтут за лазутчика Лжедмитрия, в поруб бросят, пытать с пристрастием начнут. Что делать? Михаил заметался на стене. И стране помочь надо, и голову свою в целости сохранить. Всё же решил идти. Помнит келарь Михаила или нет, ещё бабушка надвое сказала. К тому же можно к лёгкому маскараду прибегнуть, по обстоятельствам.