Бунтарь. За вольную волю!

Не мог же Михаил сказать, что он знает историю, а сам человек не этого времени? Соврал, для благого дела можно:

– Встречался я в Москве-городе с нужным человеком. Годик придётся выживать самим, на хлеб зарабатывать. У кого мастерство какое в руках есть, работать. Кто только воевать способен, в охрану купцам. А осенью следующего года новое ополчение на поляков пойдёт. Сон мне вещий был, такое редко случается, прогоним неприятеля со своей земли, да нового государя Господь даст, причём на многие года, и безвременье кончится.

Слушали ратники князя внимательно. Ни разу Михаил данного слова не нарушал, потому верили. И раздумывать не стали. Со всего отряда трое сразу ушли, оставив оружие, остальные зашумели:

– Остаёмся, князь! Веди к Нижнему. Не подведём!

Михаил в душе опасался, что большая часть отряда уйдёт. У людей семьи, которые содержать надо, а вот поди – общественное благо выше личного поставили. Да и выбора особого не было, видели уже, как под ляхами живётся. Для ляхов русские люди – второй сорт. Больше всего опасались, что, придя к власти, поляки станут насаждать свою, католическую, веру. Не зря же они осаждали Троице-Сергиев монастырь, держали там серьёзные силы, поскольку считали его духовным сердцем Руси.

Михаил воспрянул духом. Во-первых, ополченцы верят ему, иначе разбежались бы. Во-вторых, отряд обучен, прошёл не один бой, опыт имеет, и он знает, что не подведут в трудный час, не дрогнут. В армии это важно, не один полководец решает исход битвы, а ещё и стойкость воинов, мужество.

– Тогда выступаем! – распорядился Михаил.

При себе пожитков никаких, всё в обозе осталось, из отягощений только оружие, его никто не бросил. Двинулись колонной по двое. У Михаила думки тяжкие – чем кормить, если денег почти нет? Едва на один хлеб хватит, да и то не на весь путь. Ратники ситуацию быстро уяснили, сами себе на прокорм добывали, да не грабежом, работой. Каждый до ополчения трудился, мастерство какое-либо имел. Вот и сейчас, зайдя в село, нанимались печь класть, перекрывать крышу, крыльцо поправить. Война с поляками многих мужиков выбила, мужские руки везде потребны. Денег у селян мало, а то и вовсе нет, отдавали продуктами – хлебом, сметаной, курицей, салом – кто чем богат. Переход затянулся, но их никто в Нижнем не ждал. В некоторых сёлах и баню устраивали, по очереди мылись. На войне главный враг, когда боёв нет, – это вши. Поэтому Михаил не упускал возможности вымыться мужикам, постричься, бельишко постирать.

Уже под Владимиром были, как пришлось с поляками сразиться. На перекрёстке лесных дорог столкнулись неожиданно. Поляков три десятка, конные гусары. Завидев оружных русских, сабли повыхватывали. Михаил сразу скомандовал:

– Всем в лес! По готовности стрелять из пищалей и луков!

И первым бросился за ели. Пороха было мало, у пищальников в берендейках на несколько выстрелов припасов. У лучников, коих пять оставалось, со стрелами тоже скверно, а пополнить негде было. Лучники первыми стрелы в гусар посылать стали. В лесу конному не разогнаться, да и строй держать невозможно. Бой сразу на отдельные схватки разбился. Пищальники стреляли с близкой дистанции, потому как стоит промахнуться – гусар второго шанса не оставит. А кроме того, при стрельбе в пять-десять саженей ни одна кираса от пули не убережёт. Ни гусары, ни ополченцы отступать не хотели, схватка до смерти шла, до последнего человека.

Михаил за густой елью стоял, когда гусар появился, Михаил из пистолета ему в голову выстрелил. Пистолет трофейный, ещё в бою под Дмитровом взят был. Едва успел оружие за пояс заткнуть, саблю выхватить, как второй гусар появился. Этот уже осторожничал, саблей ветви раздвигал. Михаила увидел, коня в сторону на пару саженей увёл, чтобы место освободить. А кто-то из лучников ему стрелой в лицо угодил. Рухнул поляк с лошади. Михаил даже обернуться не смог поглядеть, кто выручил. У убитого поляка на перевязи два пистолета. Михаил перевязь кожаную с убитого стянул, открыл полку – порох есть. Стало быть, заряжен пистолет, причём замок кремневый, а не фитильный, у ляхов оружие хорошее.

Рядом, невидимый за деревьями, шёл бой. Грохот выстрелов, крики на русском и польском, звон оружия. Михаил обежал ель, увидел гусара, тот саблей пытался зарубить пищальника, который подставлял под удары клинка пищаль, держа её обеими руками. Михаил взвёл курок, выстрелил гусару в спину. Пуля кирасу не пробила, но удар был силён. Гусар упал на шею коня, выронил саблю. Пищальник подскочил, перехватил пищаль за ствол и прикладом стал бить по голове ляха. Один удар, другой, третий. Уже кровь во все стороны летит, а пищальник в раж вошёл.

– Прокопий, остановись! Убил уже ты его! Лучше пищаль заряди.

Михаил дальше побежал, а уже бой стих. Михаил к опушке, поглядеть, не ушёл ли кто из гусар. Пустынна дорога. Михаил к лесу обернулся.

– Кто из отряда, выходи! Нет поляков!