Бунтарь. За вольную волю!

Печальна участь войска, вручённого командиру бездарному. В мае 1610 года к Смоленску выступило войско на выручку осаждённому поляками городу. Это была именно та рать, которая собралась под знамёна Скопина-Шуйского. Опытная, познавшая радость побед над поляками, в тридцать тысяч ратников, да ещё семь тысяч иноземцев-наёмников, из которых 1,5 тысячи шведов Делагарди и две тысячи Горна. В армии были и пушки, и огненного припаса вдоволь.

Ударить бы всеми силами на противника, да не случилось. Дмитрий Шуйский, на счету которого были одни поражения и ни одной славной победы, разделил армию. Третья её часть во главе с воеводой Валуевым была направлена на Можайск и захватила его. Не получая приказов, Валуев закрепился на Смоленской дороге, выстроив острожки. Валуеву удалось отбить атаку гетмана Жолкевского, имевшего две тысячи гусар, три тысячи казаков и тысячу пехотинцев.

Дмитрий не соблюдал все наработанные в боях с поляками хитрости. Скопин всегда встречал польскую и литовскую конницу на укреплённых позициях, а не в голом поле. Когда русские полки 13 июня 1610 года остановились на ночлег близ деревни Клушино, Дмитрий приказал лишь выставить плетень из хвороста. Наёмники окружили свой лагерь обозными телегами. Место для лагеря русских удачное, с трёх сторон поле окружали густые леса, нужно было лишь с одной, западной, стороны поставить деревянные укрепления. Дмитрий по беспечности не удосужился даже выставить сторожевые заставы. Были дела куда важнее. Всю ночь Дмитрий пировал совместно с воеводами. Кроме того, Дмитрий не выслал в разные стороны от лагеря разведку. Между тем ночными дорогами стремительным маршем к месту стоянки русских шла польская конница, казаки и пехота.

Численностью поляки уступали русским, всего девять тысяч воинов, но полагались на внезапность нападения.

Михаил, уже достаточно поднаторевший в военном деле, недостатки обороны лагеря видел. Но кто он такой, чтобы указывать брату царя, если более высокие рангом воеводы молчат, боясь перечить? Его даже в шатёр Дмитрия на пиршество не пригласили. Дмитрий предпочитал своим боярам и князьям общество иноземцев. Яков Делагарди, изрядно выпив, обещал Дмитрию самолично взять в плен гетмана Жолкевского, не подозревая, что тот уже недалеко.

Рано утром Михаил распорядился быстро завтракать, хлеб и сало достаточно подкрепили силы, и отрядом выдвигаться к плетню. Нехорошо было на сердце, чуял беду. Не успели дойти каких-то полсотни шагов, как польские пехотинцы топорами стали рубить плетень, делая проходы для конницы. Михаил сразу послал гонца к шатрам воевод, а отряду приказал стрелять. Громогласный залп пищалей разбудил русский лагерь. Забегали ратники, стали седлать коней ополченцы и боярские дети. Мушкетёры Делагарди успели добежать до плетня и открыть огонь. Против лагеря наёмников действовали казаки, а против русской рати – поляки. В первой линии королевской армии были лучшие конные полки пана Заборовского и полковника Струся, за ними литовская конница и пехота.

Массированный огонь из аркебуз и мушкетов наёмников Делагарди сыграл свою роль, позволил выиграть до получаса времени. За этот промежуток Шуйский и Делагарди успели построить воинов для сражения. В сумятице и спешке ратники мешали друг другу. Делагарди, как воевода опытный, построил впереди пехоту с длинными, немецкого образца, копьями. За ними расположил конницу. Дмитрий сделал наоборот, впереди конница, причём лёгкая, сзади пехота из ополченцев. Пушки выставить и подготовить не успели. Пять тысяч тяжеловооружённых поляков опрокинули в атаке «боярских детей». Отступая в беспорядке, наша конница смяла порядки своей пехоты. Войска перемешались и беспорядочно бежали. К лагерю Шуйского прибились около пяти тысяч ратников, кроме того, в обозе были 18 пушек. Сила грозная, если ей правильно распорядиться. Тем более что наёмники Делагарди ещё сражались, сдерживая казаков. Но Дмитрий выжидал, сам не строил оборону и не помог наёмникам.

Гетман Жолкевский послал переговорщиком к наёмникам Делагарди своего племянника, предложив им почётную капитуляцию. Наёмники капитуляцию приняли и бросились грабить обозы – свои и русские. Наёмная армия вмиг перестала существовать.

Дмитрий Шуйский отдал запоздалый приказ об отступлении. Но было поздно, ратники бежали в окружающие леса, избегая смерти или плена. Сам Дмитрий бросил войско, позорно бежал, утопив боевого коня в болоте. В Можайск, к Валуеву приехал на облезлой деревенской кляче, сообщив о разгроме царской армии. Валуев сдался полякам. Царь «стараниями» своего брата остался без боеспособной армии.

Поляки захватили Вязьму, а Лжедмитрий занял Серпухов. Царь, цепляясь за власть, рассылал грамоты в города, призывая собираться ополчению. Но ему никто не верил, памятуя о смерти Скопина-Шуйского и разгроме армии, предводительствуемой Дмитрием, братом царским. В Москве начались волнения. Горожане шли в Кремль и под стенами дворца кричали: «Ты нам не государь!»