Бунтарка

— Знаешь, что меня бесит? — спрашивает она. — Мой парень думает, что это круто. Для него это еще один повод для гордости. Так мерзко. А самое забавное, что в соревновании побеждает белая девчонка. А все темнокожие девушки злятся из-за этого. А ты сидишь и думаешь: неужели кому-то так хочется получить первое место в этом дерьме?

Я хмурюсь.

— Я никогда не думала об этом с этой стороны. Что всегда побеждает белая девушка.

— Без обид, но ты белая, поэтому и не замечала.

Мы с Кирой сидим и молчим. Заросшие сорняками печальные клочки травы, которые составляют жалкое подобие кампусной лужайки Ист Рокпорт Хай, простираются перед нами. Утро прохладное, особенно для марта, и у меня паршивое настроение.

— Я хотела бы устроить благотворительную продажу выпечки, только без «Мокси», — наконец говорит Кира. — Скоро сезон футбола, а моя форма новее не становится.

— Да, я думала о том же. Но мою подругу Люси, которая организовала ее в тот раз, отправили домой сразу после собрания. Хотя это не она придумала идею с наклейками.

Кира кивает.

— Понимаю. Очень жаль, что девушка, которая придумала «Мокси», перестала ее выпускать.

— Да. — Я чувствую себя подавленно. Мне кажется, что девушки, которая придумала Мокси, больше не существует. На ее месте девушка, у которой есть милый и хороший парень и которая все свободное время проводит с ним, целуясь на берегу залива и думая о том, когда ей стоит заняться с ним сексом.

Легкий ветерок обдувает нас, подкидывая несколько окурков и сухих листьев. А потом Кира говорит:

— Может, получится устроить что-то вне территории школы. Где Уилсон до нас не доберется.

Это мысль раньше не приходила мне в голову. Но где и как? Это нужно хорошо обдумать и подготовить.

— Да, может быть. — Я не хочу лишать Киру надежды. — Это хорошая идея.

Кира медленно кивает, а потом показывает на кого-то пальцем.

— Твой парень идет.

Я вижу, что Сет направляется к нам.

Часть меня очень рада его видеть, а другая крохотная часть хочет посидеть здесь еще и поговорить с Кирой. Обсудить «Мокси» и возможность ее возрождения.

Кира встает и отряхивает штаны.

— Ну, я пошла.

— Давай.

— Было приятно поболтать с тобой.

— И мне.

Кира разворачивается и уходит. Пока она не отошла совсем далеко, я кричу ей вслед:

— Кира!

— Да? — она оборачивается.

— Да пошло это Мартовское Безумие!

Широкая улыбка появляется на лице Киры.

— Пошло оно! — кричит она и для убедительности поднимает два средних пальца.

Ко мне подходит Сет, и мы обмениваемся кратким поцелуем.

— О чем ты говорила с Кирой? — спрашивает он.

Я рассказываю ему о Мартовском Безумии и говорю, что Кира прошла в первый уровень сетки.

— О, я видел это. Полный бред.

— Да, полный. Меня это просто убивает.

— Просто помни, не все парни такие. — Сет обнимает меня за талию и притягивает к себе.

Я отстраняюсь.

— Что не так? — Сет хмурится.

— Просто… Я скучаю по «Мокси». Скучаю по тому, как я боролась со всем тем бредом, что происходит в школе. Когда ты говоришь, что не все парни такие, это не помогает. Потому что большинство — именно такие.

Глаза Сета расширяются. Я не могу понять, он обижен или удивлен.

— Но, Вивиан, в школе есть парни, которые не участвуют в Мартовском Безумии. Они не такие. Я не такой. Не все так ужасно. Мы ведь есть друг у друга. Ты скоро окончишь школу и уедешь. А мне больно видеть тебя такой расстроенной.

Я глубоко вздыхаю.

Сет не понимает, что «Мокси» — это не развлечение. Я делала это не для того, чтобы казаться классной или отличаться от других, как его друзья-хипстеры в Остине. Я искренне хотела изменить школу Ист Рокпорт Хай. Может, это наивно, но в глубине души я верила, что все возможно.

— Что? — спрашивает Сет.

— Что «что»?

— Ты… то есть… что случилось? — Он растерянно отступает назад, явно не понимая, что со мной.

— Ничего. — Я качаю головой. — Просто забудь.

Я злюсь. На него. На себя. Злюсь, что не могу найти нужных слов, чтобы объяснить ему. Я знаю, он не виноват. Сет — парень, он не понимает, каково это — идти по коридору и знать, что на тебя смотрят, оценивая размер груди и задницы. Каково сто раз обдумывать, что надеть, чтобы не привлекать это внимание или того хуже — плохого парня. Насколько страшно, что какой-то парень в любой момент может прикоснуться к тебе, словно к какой-то вещи. Схватить тебя, облапать и поставить на какое-нибудь место в турнирной таблице.

Раздается первый длинный звонок. Все проносятся вокруг нас, а мы стоим и смотрим друг на друга.

— Пойдем? Или ты не хочешь идти со мной? — в голосе Сета чувствуется напряжение.

— Я не хочу ссориться, — бормочу я, уставившись на свои ноги.

— Как и я, — говорит он. — Ты мне правда нравишься, Вивиан. Очень.

Я киваю.

— Ты мне тоже нравишься. Очень.

— Так пойдем? Может, обсудим это позже?

Я снова киваю и вместе с Сетом поднимаюсь по ступенькам в главное здание. Когда мы заходим внутрь, на меня обрушивается запах промышленного моющего средства, смешанного с боди-спреем Аxe. Я слышу громкие возгласы парней: «Мартовское Безумие», «Тупая сука» и «Она такая горячая штучка».