Бунтарка и Хозяин Стужи

Его величество поскосился на младшего брата, с досадой подумав, что не далее как вчера был вовлечен в подобный идиотский разговор.

– Ты говорил с Ливией?

– Нет, с чего бы? – удивился рыжеволосый. А потом, сообразив, почему Хьяртан о ней спросил, хмыкнул: – Она просила за него? Но ты не стал ее слушать.

– Здесь решения принимает не нэри Селланд.

– Но она несостоявшаяся жертва несостоявшегося преступника и по нашим законам имеет право смягчить наказание.

– С каких это пор ты превратился в жалостливую девицу? – Хьяртан с раздражением посмотрел на брата.

Разговор ему не нравился, как и промедление. Где, ларги побери, стража?! Почему не выводят мерзавца?!

– Разве я сказал, что мне жалко идиота? – Бьяртмар расслабленно откинулся на спинку кресла и миролюбиво продолжил: – Я в этом деле – беспристрастная сторона и просто хочу напомнить, что наказать можно и не убивая. Проучить так, что мозги быстро на место встанут. Но ты выбрал не правосудие, а месть, и мне это не нравится. Меня волнуешь ты, Хьярт. Ты знаком с этой девушкой меньше недели, а чувство такое, будто уже на ней помешался. Уверен, окажись на ее месте другая, и ты бы передал дело судье. Но ты просто жаждешь крови. Из-за нее. Вот что меня беспокоит. Не хочу, чтобы она стала твоей слабостью, брат. Твоим уязвимым местом. Сегодня ты из-за нее готов убить, а что будет завтра?

– Случай с крысенышем послужит назиданием другим смельчакам, считающим, что им все позволено, – спокойно ответил Хьяртан, предпочтя не реагировать на слова брата о помешательстве. – Я позабочусь, чтобы о нем узнали во всем Драэре. С ведьмой, продавшей ублюдку зелье, тоже разберутся.

– Ну-ну…

– Я что-то пропустил? – весело поинтересовался вышедший на балкон Дойнарт и упал в кресло.

Выглядел он так, словно явился не на казнь, а на бал. Глядя на улыбающегося Снежного, можно было подумать, что вот-вот зазвучит музыка и стоящие внизу придворные примутся танцевать.

– Нет, его величество еще не начал мстить, – ответил Бьяртмар, получив от правителя резкое:

– Угомонись!

– Как моему королю будет угодно, – нехотя сдался Бьярт. Правда, тут же добавил, не сдержавшись: – Я вот что подумал… Может, заодно выпорем и Дойна? Он ведь тоже пытался… кхм… познакомиться поближе с твоим «источником силы». По-хорошему, его тоже надо бы к столбу.

– Действительно, Бьярт, угомонился бы, – поморщившись, посоветовал светловолосый Снежный.

Хьяртан взмахнул рукой, вынуждая обоих братьев примолкнуть, – наконец показалась стража, ведущая под руки обвиняемого. Несмотря на холод, одет он был в одни штаны и легкую рубаху, которую с него содрали, после чего заставили обхватить руками деревянный столб и стянули запястья веревками.

Преступник дрожал. Не то от холода, не то от страха, и казалось, вот-вот лишится сознания.

– Этот подохнет на первых же ударах, – разочарованно заметил Дойнарт, с презрением глядя на заключенного, и чуть слышно пробормотал: – Лучше бы задержался в объятиях красотки Ирил, чем это…

– Твое присутствие как принца обязательно на публичных казнях, – напомнил брату Хьяртан и кивнул, разрешая палачу начинать.

Объявлять, в чем обвиняется преступник, необходимости не было. Все и так уже знали о его прегрешениях.

Покрепче сжав в руке плеть, палач замахнулся. В тишине, повисшей над замком, раздался короткий свист, и плеть полоснула по обнаженной спине Душана. Он взвыл, даже не пытаясь сдержаться, а на втором ударе изо рта заключенного вырвались отчаянные рыдания.

– Девчонка! – окончательно разочаровался в пленнике Дойнарт. – Как я и сказал, быстро отдаст душу ларгам.

– Тебе бы все веселиться, – мрачно бросил Бьяртмар, неодобрительно покосившись на брата.

Продавшись вперед, Хьяртан жадно следил за тем, как плеть, со свистом разрезая воздух, опускается на спину заключенного. Третий удар… Четвертый…

Глядя на преступника, едва не надругавшегося над зеленоглазой бунтаркой, он перестал видеть все, что того окружало. Не заметил он и хрупкую фигурку в светлом платье, не почувствовал надвигающуюся штормовой волной солнечную магию.

А спустя мгновение было уже поздно: площадку перед замком, освещенную лишь дюжиной факелов, затопило пронзительно-яркой, ослепляющей силой.

Силой Ливии.

Глава 12

Ливия Селланд

Со вчерашнего вечера все валилось из рук. Не помог даже разговор с Фабианом, который, воодушевленный словами Каэтана, был счастлив и болтал без умолку. Казалось, о Душане он вовсе забыл, а я не стала напоминать. В конце концов, к нему это не имело никакого отношения, и видеть брата таким было настолько же радостно… насколько горестно понимать, что произойдет завтра.

В семье, где после смерти отца мы с Фабианом стали чужими, я не видела ни тепла, ни любви. Меня пытались поддеть, задеть побольнее, но, к счастью, я быстро научилась огрызаться и ставить всех на место. Нет, родными ни со Стеллой, ни с Арлеттой, ни с Душаном мы не стали, но все равно мысль о его казни выворачивала меня наизнанку. Даже несмотря на то, что он собирался сделать.