Бунтарка и Хозяин Стужи

Наверное, многие посчитали бы меня глупой, но все внутри противилось такому исходу. Именно поэтому я засыпала с тяжелыми мыслями, а проснулась уже спустя пару часов в холодном поту. Мне снилась мама. Она звала меня из темноты, пытаясь растопить ее солнечным светом, и просила остановить то, что должно случиться.

Надо ли говорить, что утро у меня началось не с завтрака? Нет, завтрак мне принесли, только оценить его я не смогла. попробовав кусочек аппетитных, умопомрачительно пахнущих блинчиков, я с трудом удержала этот кусочек в желудке и от дальнейших попыток благоразумно отказалась. И к Фабиану не пошла, понимая, что просто испорчу ему и Дороте настроение.

Сидеть у себя тоже не могла, а с каждой минутой, приближающей так называемое правосудие, меня начинало все больше потряхивать. Поэтому я отправилась бродить по замку. Разумеется, в сопровождении стражников. Сама не понимала, куда иду, хотелось делать хоть что-то, идти хоть куда-то, а еще лучше – бежать. Только от себя не убежишь… Интерьеры Эрнхейма проплывали перед глазами, сменяясь один другим и тут же растворяясь в липком полузабытьи, в каком я провела полночи после сна о маме.

Не знаю, сколько бы еще бродила по огромному роскошному и такому холодному замку, если бы в одной из галерей, щедрых на фамильные портреты Эртхардов, не столкнулась с фавориткой короля. Хелена, маркиза Ланге, сейчас выглядела не столь помпезно-возвышенной, как в первую нашу встречу. Парика, который тянулся вверх на несколько этажей прически, на ней не было, светлые волнистые волосы рассыпались по плечам. Светло-голубое платье подчеркивало хрупкость и утонченную снежную красоту этой женщины, и сейчас она показалась мне в разы моложе.

Увлеченная рассматриванием какого-то портрета, она не сразу нас заметила, а когда заметила, отвернулась. Я хотела последовать ее примеру – общения с недружелюбно настроенной фавориткой я бы сейчас не выдержала, но Хелена неожиданно окликнула:

– Ливия, подождите! Мы можем поговорить?

Оглушенная этой просьбой, я остановилась. Вместе со мной остановились и воины, ожидая моих действий. Убегать было невежливо, да и бежать мне, по сути, некуда, я уже поняла, что спрятаться от мыслей о Душане не получится. Поэтому, кивнув сопровождающим, я направилась к ней.

– Мы не были представлены, Ливия, но о вас знает весь Эрнхейм. А мне, пожалуй, лучше назвать свое имя, – она грустно улыбнулась. – Хелена.

– Просто Хелена? – слова сами сорвались с языка.

Она покачала головой.

– Маркиза Ланге. Была когда-то, но это было безумно давно. Сейчас я просто Хелена или фаворитка его величества. Других имен у меня нет.

Не дожидаясь ответа, она повернулась, указывая на портрет, на котором был изображен темноволосый мужчина. Отец Хьяртана! Я на мгновение лишилась дара речи, настолько очевидным было сходство, разве что портрет этого мужчины писали, когда он был уже в возрасте.

– Их величества Снежные никогда не спрашивают, они просто берут, что им нравится. То, чего желают. Так было всегда. – Хелена вновь перевела взгляд на меня. – Хьяртан приехал в гости к моему отцу, когда я только вышла на свой первый бал. Он меня захотел – и вот я здесь. Несмотря на то, что у меня был жених. Который меня любил. Которого любила я.

Я не нашлась, что ответить на ее откровения, а Хелена уже продолжала:

– Не думайте, что я сошла с ума, Ливия, или навязываюсь вам в подруги. Мне просто не с кем больше поговорить. Все, кто меня здесь окружает, тотчас донесут королю любое мое слово, даже те, кто притворяется друзьями. Я научилась выживать и быть как они, но… – Она кивнула в сторону высоких арочных дверей, пока закрытых. – Пройдемся?

По этому залу, портретной галерее, в самом деле можно было гулять. Мы вместе направились вдоль стены, женщины и мужчины с портретов взирали на нас снисходительно и свысока.

– Мы с Эггартом были знакомы с детства. Многие считали это детской привязанностью, которая, когда мы повзрослели, перешла во влюбленность, но… Я-то знаю, чем это было для меня. Я уверена, и для него. Когда его величество пожелал видеть меня своей, Эггарт не оставил попыток меня вернуть. Он поехал за мной в Эрнхейм и… лучше бы не приезжал. Нам не позволили даже увидеться, а спустя два месяца он погиб в битве с гротхэном. Оказался на передовой.

Хелена говорила тихо, будто каждое слово давалось ей с большим трудом, а закончив рассказ, замолчала, и эта давящая тишина упала между нами снежно-туманной завесой.

– Не думаю, что… – Я все же попыталась ее нарушить, но слова не желали подбираться. – Не думаю, что это сделали нарочно.

– О нет, это сделали нарочно. Его величество не любит делиться игрушками. – Она повернулась, и в глазах ее сверкнули злые слезы. – Не любит и не желает. Он избавляется от всех, кто, так или иначе, смеет взглянуть на любую его куклу.