Бунтарка и Хозяин Стужи

Брат отпустил покрывало и отвернулся, а я кивнула лекарю. Каэтан склонил голову и вышел. Когда за ним закрылась дверь, я приблизилась к кровати Фабиана. Мой брат выглядел здоровым. Полностью! Ушли из него болезненная бледность, худоба, мышцы ног тоже были сильными, но…

– Мы уже через столько прошли. – Я села в кресло рядом с его кроватью. – Неужели ты готов опустить руки именно сейчас?

– Скорее уж ноги, – фыркнул Фабиан и хлюпнул носом.

Он не смотрел на меня, но я и не настаивала.

– Шутишь? Значит, все хорошо.

– С чувством юмора у меня всегда было все хорошо.

– А с чем плохо?

Он повернулся ко мне, сжал губы.

– Ты правда веришь в то, что я пойду, Лив?

– Я – да. Но главное, чтобы в это верил ты. Вот здесь, – я коснулась ладонью его груди. – Каэтан не сдастся, не сдамся и я. А ты?

Брат поднял на меня взгляд. Глаза его все еще сверкали от слез, но уже были полны решимости.

– Тогда и я тоже.

– Ну вот и отлично. – Улыбнулась и похлопала его по руке.

В глубине души мне сейчас было гораздо страшнее, чем ему, но именно я все это время была его опорой. Опорой, от которой он сумеет оттолкнуться. Рано или поздно. Оттолкнуться и пойти самостоятельно.

– Зови Каэтана! – решительно распорядился Фабиан. И я поднялась.

Мы обязательно разберемся в том, что с ним происходит! И все исправим.

– Что с вами сегодня, Ливия? – спросил Хьяртан, когда я, вместо того чтобы правильно сплести потоки, перенаправила их вообще не туда, куда нужно.

В результате с моих пальцев сорвалась огненная стрела, подпалившая мне подол платья. К счастью, рядом был Снежный, который мгновенно потушил его, а я вздохнула.

Сегодня я была на редкость рассеянна, это правда. Несмотря на то что убедила Фабиана в удаче, сама опять сомневалась, мысли витали где угодно, только не на страницах книг, вот и не смогла толком повторить магическое плетение.

– Простите. Не могу сосредоточиться, но очень постараюсь. Сейчас.

Еще несколько раз глубоко вдохнула, а Хьяртан неожиданно взял мои руки в свои.

– Ливия, мы никуда не торопимся.

– Но это не значит, что я должна прогуливать занятия, даже если я на них явилась.

Он рассмеялся.

– Мои преподаватели в университете на вас молились бы.

– Им это не грозит, – отмахнулась. – Я женщина, а женщинам вход в университеты закрыт.

Хьяртан посмотрел на меня как-то странно, но промолчал, отошел, кивнув на двери.

– Я готова продолжать! – вскинулась.

– Нет. Не готовы, – резко произнес он, но тут же смягчился. – По крайней мере пока. Магия в таком состоянии, как сейчас у вас, гораздо опаснее, чем если о ней вообще ничего не знать.

Спорить было бессмысленно. Хотя бы потому, что он прав: я чувствовала, как неровно, остро искрит внутри меня обычно спокойное родное тепло. Поэтому последовала за ним через тренировочный зал, где мы всегда практиковались. Этот зал был специально создан для занятий магией: вокруг ничего, что можно поджечь (кроме себя самой и учителя, разумеется), стены из камня, пол мраморный, окна защищены заклинаниями, которые активируются перед началом занятия.

Зал был бы совсем «лысым», если бы не развешанное по стенам оружие, тоже защищенное заклинаниями. Чего здесь только не было!

В самом начале наших занятий Хьяртан рассказал, что приходил сюда сызмальства. Сначала с отцом и с Дойнартом, потом к ним присоединился и Бьяртмар. Отец тренировал их и лично, и приглашал своих лучших воинов, чтобы сыновья владели не только магией, но и самыми разными техниками боя, и оружием.

– Магия не всегда способна прийти на помощь, – говорил король. – А мы всегда можем рассчитывать на себя.

По словам Хьяртана, Дойнарт относился к любым тренировкам, кроме магических, весьма снисходительно, Бьяртмар, напротив, обожал боевые искусства из разных уголков мира. Дойнарт считал, что это ниже его достоинства и отлынивал всякий раз, когда его величество не видел. Кроме того, относился к приглашенным воинам так, что они и сами не стремились его обучать.

– «Драка – удел плебеев, оружие – удел слабаков», – говорил он. Хотя, как по мне, они ему просто не давались, а Дойн привык всегда и во всем быть первым, или не заниматься этим вообще. Бьяртмар же брал упорством, если что-то казалось ему сложным, он просто шел и делал. Дойнарт же пробовал пару раз, а потом бросал, если не получалось сразу достичь желаемых результатов.

Я поражалась тому, как легко Хьяртан говорит со мной о своей семье. Легко и в то же время с такой любовью, что становилось понятно: за своих братьев он кому угодно оторвет голову. Такие маленькие моменты раскрывали его для меня еще больше, и сейчас, вспоминая об этом, я тепло улыбнулась.

– О чем вы подумали, Ливия? – поинтересовался он, открывая передо мной двери.

– Что? – вынырнув из своих мыслей, вскинула голову.

– Вы так улыбались, что мне захотелось подсмотреть ваши мысли.

Я все-таки слегка покраснела.

– Так. Ничего важного.

Хьяртан хмыкнул, а через несколько шагов распахнул передо мной еще одни двери.

– Что это? – удивленно спросила, заглянув в полутемную комнату, где смутно угадывались лишь очертания мебели.