Бунтарка и Хозяин Стужи

– Комната для расслабления ума. Отец приводил нас сюда, когда мы не могли успокоиться перед занятиями после игр или когда – как вы сейчас – не могли сосредоточиться.

Глаза понемногу привыкли к темноте, и я сумела рассмотреть всего четыре кресла, стоявшие полукругом. Больше здесь не было ничего, а на полу…

– Снимайте туфельки, Ливия. Хотя… Давайте помогу.

Прежде чем я успела возразить, Хьяртан наклонился, встал на одно колено, чуть отодвинул подол моего подпаленного платья и мягко снял сначала одну туфельку, затем вторую – легко, будто играючи, при этом коснувшись пальцами моих лодыжек. Меня мигом бросило в жар. Я покраснела, наверное, до цвета своего платья, в котором была на балу. Втайне порадовалась благословенному полумраку, иначе меня приняли бы за помидорку.

– Полы специально сделали так, чтобы можно было максимально расслабиться. Попробуйте.

Я шагнула вперед, и ноги буквально утонули в густом ворсе ковра, будто в мягкую, летнюю, разогретую зноем траву наступила. Хьяртан тоже разулся и повел меня к креслам. Осторожно придержал, когда я чуть не врезалась в одно из них, и подвинул то, в которое предстояло сесть мне.

Кресло оказалось очень мягким. Упав в него, словно в ватное облако провалилась.

– А теперь смотрите, Ливия. Смотрите и ни о чем не думайте.

Вспышка магии осветила лицо Снежного, занявшего место напротив, холодом оттенив резкие скулы и красиво очерченный подбородок. Миг – и передо мной закружилось звездное небо, искорками растекаясь по всей комнате. Казалось, что я не в комнате сижу, а лечу среди звезд.

– Как красиво! – выдохнула.

– Тсс. Просто смотрите. Ни о чем не думайте. Чувствуйте свою магию.

Я послушалась. Попыталась послушаться, потому что совсем ни о чем не думать не получалось. Мысли то и дело соскальзывали к утреннему разговору с Каэтаном, я то падала в собственные страхи, что Фабиан никогда не пойдет, то возвращалась к подпаленному платью и мягким касаниям пальцев Снежного, когда он помогал мне снять обувь.

Удивительно, но мысли так и крутились, как звезды, в которых я плыла, а потом вдруг исчезли. Остались мягкое, согревающее тепло в груди, какая-то легкость, полумрак, искорки в нем, а потом…

– Иштван! Иштван, позаботься о детях…

Ночь. Темнота. Так же раскинулось звездное небо, только над нашим домом. Я, совсем маленькая, прижимаюсь ладонями к ледяным окнам и вижу, как уводят мою маму, а отец стоит на коленях, придавленный магией Снежных.

– Мама! Мамочка!

Я кричу, и она поднимает голову.

Смотрит на меня так, что из глаз текут слезы. Я отлипаю от окна, бегу, спотыкаюсь, падаю, снова бегу. Вылетаю во двор, на мороз, в холод и в снег.

– Мамочка! Нет! Не трогайте ее!!!

Но воины уже тащат мою маму к открытому порталу.

– Я пойду с тобой, – умоляет она. – Пойду, только не трогай мою семью!

Отец силится встать, но куда ему против магии Снежных. В доме заходится криком Фабиан, я даже сейчас слышу, как он кричит.

Бросаюсь вперед, чтобы защитить свою маму, не позволить им увести ее, но ко мне разворачивается мужчина. Он верхом на коне, широкоплечий, с надменным лицом, широкими надбровными дугами и глазами светлыми, как снег. Я вижу его лицо так отчетливо… А он вскидывает руку.

– Нет! – кричит мама. – Нет!

И в грудь мне ударяет поток снежной магии. Я слышу крик отца и соскальзываю в темноту…

– Ливия! Ливия, да очнитесь же!

Хьяртан стоял надо мной, глаза его сверкали, и, когда наши взгляды встретились, он судорожно выдохнул сквозь сжатые зубы. С облегчением. Но не успел он задать вопрос, как я вцепилась в его плечи и сдавленно прохрипела:

– Я видела его! Я видела того, кто забрал мою маму!

Снежный нахмурился. Так внезапно, что меня окатило холодом, я почувствовала, как меня затягивает в ледяные водовороты его глаз.

– Что значит – видела? – переспросил. – Сейчас?

– Да. – Я не понимала, что происходит, и растерянно посмотрела на него. – Маму забрали, но я этого не помнила. А теперь вдруг… увидела. Такое вообще возможно?

Он сдавил подлокотники моего кресла с такой силой, что они затрещали, потом плотно сжал губы. Глубоко вздохнул. Перехватил мои руки и мягко заключил в свои ладони.

– Расскажи, что видела, Ливия. Подробно.

Я пересказала все – от пробуждения ночью и до момента, когда в меня ударила сила Снежного, выбившая меня из расслабления, в которое погрузил Хьяртан. После моих последних слов его лицо стало таким жестким, что на миг я снова лицезрела перед собой правителя, вынесшего смертный приговор моему сводному брату.

– Магия. Видимо, то заклинание лишило тебя воспоминаний. Наша с тобой практика их зацепила, вытащила на поверхность.

Это было похоже на правду. То, что я так отчетливо видела все, что произошло, лицо мужчины, забравшего маму, – жестокое, злое, стояло у меня перед глазами, будто это было вчера. Потрясенная, я не сразу поняла, что мы перешли на «ты». Точнее, на «ты» перешел Хьяртан, который сейчас смотрел на меня. Близко, Так невыносимо близко…

– Ты можешь его описать? – спросил он. – Мужчину…

Еще бы!

– Да. Я вижу его лицо, как если бы он сейчас стоял передо мной.