Бунтарка и Хозяин Стужи

Снадобье зельевара вроде помогало, погружало в более глубокий транс, чем тот, в который вчера удалось впасть Ливии. Вечерами, оставшись один, Снежный принимал зелье, незаметно возвращаясь в ночь нападения гротхэна, но всякий раз битва заканчивалась его пробуждением на руинах храма, а что было после битвы, по-прежнему терялось в вязком, густом тумане тайны. Возвращался в реальность он с ощущением, что не там ищет ответы. Казалось, разгадка близка, нужно просто оглянуться назад и наконец открыть глаза…

– Ваше величество, все готово.

Хьяртан кивнул и внимательным взглядом обвел отряд. Две дюжины лучших воинов Драэра во главе с ним и Бьяртмаром. На теплый прием надеяться не приходилось, особенно когда эрцгерцог узнает, зачем они пожаловали. Поэтому Хьяртан решил подстраховаться. Тем более что на одном из скакунов, нетерпеливо рыхлящем копытами свежий снег, восседала зеленоглазая упрямица.

– Тебе лучше остаться в замке, – подъехав к девушке, Снежный предпринял очередную попытку ее переубедить. – Вернемся быстро. Допрашивать Родуэлла будут уже здесь, в Эрнхейме. Поэтому…

– А если мама до сих пор там? – тихо перебила его бунтарка.

Впрочем, на бунтарку она сейчас походила меньше всего. Несмотря на упрямство, читавшееся в плотно сжатых губах, на то, как решительно смотрела ему в глаза, в ее взоре читались надежда и мольба.

– Я должна побывать там. Должна понять… Не могу объяснить почему, но я чувствую, что мне нужно туда.

Вполне возможно, Оллина Селланд никогда не появлялась в родовом гнезде Эдана Родуэлла. Неизвестно, зачем он ее забрал, куда отвез, что с ней сделал. Но Хьяртан предпочел промолчать, боясь погасить надежду в прекрасных глазах.

– Хорошо. Но, как уже сказал, от нас ни на шаг.

Ливия улыбнулась.

– Ты мне все утро это повторяешь. Клянусь и обещаю.

– Просто я тебя знаю… – Сдавшись, Хьяртан поравнялся с Бьяртмаром и приказал: – Не спускай с нее глаз. Если кому я и могу доверить Ливию, так только тебе, брат.

– Не спущу и в обиду не дам, – твердо проговорил Снежный.

Дойнарт не пожелал принять участие в аресте Родуэлла, заявив, что дурная девчонка (так он пренебрежительно отзывался о Ливии, чем в иные моменты доводил Хьяртана чуть ли не до бешенства) просто все выдумала. А если и не выдумала, зачем ворошить столь давнее прошлое.

И правда, зачем арестовывать совершившего преступление подонка!

Хьяртан плохо помнил эрцгерцога, столицу тот покинул много лет назад. Но в памяти сохранились обрывки придворных сплетен, и теперь, наведя о Родуэлле справки, его величество пришел к выводу, что эрцгерцог был той еще скотиной. В те далекие времена, когда был молод, как сейчас Хьяртан, он успел похоронить трех жен, одна из которых, поговаривали, сама ушла из жизни, не вынеся брака с чудовищем. Что стало со Снежным после его изгнания из Леверны, Хьяртан не ведал, но теперь был полон решимости и желания узнать.

– Отправляемся, – велел он и, бросив взгляд на Ливию, стал создавать портал.

Взметнулся снег, завившись блестящей белесой пылью. Зашумел, завертелся, раскрываясь дорогой, ведущей к владениям Родуэлла. Всего несколько мгновений, и вот уже из морозного ясного утра и безмятежных видов Эрнхейма они шагнули под низко нависшее над хребтами гор мрачное небо. Словно огромные пасти гротхэнов сомкнулись тучи над снежными пиками, оплетая сизым маревом каменистые склоны. И точно такой же туман вился подобно поземке, стелился по дороге, путаясь под копытами лошадей.

– Думала, мы попадем прямо в его замок, – растерянно пробормотала Ливия, глядя на вырисовывающуюся впереди мрачную крепость.

Серая лента оборонительной стены, высокие, похожие на шахматные фигуры башни, такие же серые и мрачные, как весь замок. В его окрестностях даже снег казался грязно-серым, холод еще более лютым, а каждый вздох будто вымораживал изнутри.

– Охранные чары не позволят, – объяснил Хьяртан и пробормотал, обращаясь скорее к самому себе, чем к девушке: – Будем надеяться, Родуэллу хватит ума не сопротивляться и впустить нас.

Очередной приказ, и отряд устремился к перекинутому через ров мосту, а им навстречу уже спешили трое всадников в развевающихся на ветру черных плащах.

Глава 17

Ливия Селланд

Я не стала рассказывать Фабиану о своем видении, боялась дать ему ложную надежду, как давала уже не раз, обещая, что он обязательно исцелится. Но если в его исцеление я по-прежнему искренне верила, верила, что однажды он снова будет ходить, то в возвращение мамы…

Прошло десять долгих лет с тех пор, как ее забрал у нас этот бессердечный монстр. А как еще назвать Снежного, отнявшего у детей мать, а у любящего мужа жену? Помню, как страдал папа, помню, как страдала я, оставшись без мамы. Без с той, с кем было связано столько светлых, чудесных воспоминаний.

И ведь могло быть еще больше! Множество счастливых мгновений, если бы не жестокий мерзавец Родуэлл.