Бунтарка (СИ)

Затихаю, не в силах понять, зачем подняла на него руку… Он, кажется, даже не заметил. Обращается ко мне с нежностью, улыбается и даже глаза смотрят на меня с грустным теплом. Но зачем он сейчас так старается помочь, когда сам показал, что я никто для него?

Его щека наливается румянцем. Нет, всё же я знатно его приложила. Просыпается чувство стыда, но оно тушится под холодным напором неконтролируемой агрессии.

Кириллу не нужно моё согласие. Он берет меня за руку и практически вытряхивает из постели, накинув на плечи мой махровый халат. Если он будет делать так каждый раз, точно приложусь не ладонью к щеке, а коленом к паху! Скрипя зубами, пытаюсь заглушить ярость холодной ненавистью. А затем смотрю на свои колени, обращая внимание на наложенные повязки. Вот чёрт. Я что, даже не почувствовала, что он обрабатывал мои ссадины? А лекарство-то не слабо сажает меня на цепь Морфея!

Мы заходим на кухню, и я сразу же вижу правильно сервированный стол. Скептически осматриваю каждую деталь и с удивлением понимаю, что придраться не к чему. Довольно странно, учитывая, что обычно Бессонов не является поклонником сервировки и редко берет нож, когда садится за стол. Кирилл отодвигает мне стул, на который я неохотно сажусь, и наблюдаю, как он хлопочет на моей кухне.

— Так тебя наняли не только как мою няньку, но ещё уборщицу и кухарку? — не сдерживаюсь я от едкого комментария, когда на столе оказывается запеченная курица прямо из духовки и легкий салат из овощей.

Бессонова, кажется, не задевает мой комментарий. Вместо любых слов, парень обезоруживающе улыбается, пропуская мои колкости мимо ушей. Кирилл лично нарезает курицу и накладывает мне её в тарелку, добавляя салат. Порция небольшая, но больше я бы и не съела. Бессонов, несмотря на то, что бесконечно раздражает, как-то догадывается о моих желаниях.

— Только не бросайся. Если не понравится — я доем, — позволяет он себе шпильку. Кирилл сел напротив, взяв в руки столовые приборы. — Приятного аппетита.

В рот набегает слюна. Я действительно проголодалась… Но уступать так просто Бессонову я не то, что не могу, а даже больше — не хочу.

Неужели он думает, что может прийти и помыкать мой? Думает, что я забуду всё, что он сделал? Думает, я забуду, как он мне угрожал и скинул со своей неадекватной актрисы в сугроб снега? А этот его дружок, Артём, тоже не далеко пошёл — его явно Бессонов натаскал в правильном поведении с девушкой.

— Угощайся, — безразлично отзываюсь я, откинувшись на спинку стула и складывая руки под грудью.

— Спасибо, Лиса. Очень вкусно. Не хочешь попробовать?

— Арине тоже готовишь завтраки и ужины? Или у тебя теперь график? — передергиваю я.

Бессонов застывает с ножом в руке, прекратив терзать кусок мяса. Он метнул в меня лукавый взгляд.

— Ревнуешь, Лиса? — делает он вывод, который мне совсем не нравится.

— Интересуюсь, — хмурюсь в ответ на его самодовольную улыбочку. — Долго ещё здесь собираешься отсиживаться?

— До приезда твоих родителей, — Бессонов с аппетитом продолжает ужинать, а я стараюсь не смотреть на еду. — А там посмотрим… Может, меня и впрямь наймут твоей нянькой.

— Я превращу твою жизнь в Ад, Бессонов.

Всё было бы замечательно, даже моя весомая угроза отобразилась на его удивленном лице, если бы мой желудок яростно не забурчал в этот неподходящий момент. Кирилл делает вид, будто ничего не слышит в оглушительной тишине, и продолжает нарезать мясо. Взгляд его снова мягкий, сожалеющий…

Пусть себя лучше пожалеет, ведь я на грани того, чтобы вонзить в него вилку!

— Чавкаешь, как неандерталец, — рыкнула я, слыша неприятные для меня звуки. Придираюсь от бессилия и раздражения, а ещё от обиды. Как только родители додумались меня оставить с парнем одну дома, который сам довёл меня до такого состояния? Хотя, не удивительно. У Бессонова отлично получается пудрить мозги и играть на чувствах!

— Какая ты суровая сегодня. Пальцы тоже нельзя облизывать?

Я смотрю на парня, у которого слишком хорошее настроение и не могу понять, как его вывести из себя настолько, чтобы выпроводить из дома. Он мне не нужен, я справлюсь сама!

— Хватит упрямиться, Василиса. Тебе нужна еда хотя бы для того, чтобы раздавать мне затрещины, — провоцирует меня Кир, указывая на меня кончиком ножа. — Ты видела себя в зеркало? На вампиршу скоро будешь похожа. Хотя с этой ролью ты справляешься и без еды — высасываешь мою кровь с самого утра.

— Отлично. Проваливай и пополни своё кровообращение девственной жертвой твоих идиотских споров, — с горечью советую я, посмотрев в его глаза, которые он сразу же отводит и на мгновение задумывается.

— Договорились. Поешь и я уйду на пару часов. В конце концов, ты же не ребенок, а взрослая и самостоятельная девушка, которая не станет себе вредить, верно? — размышляет он вслух, сосредотачиваясь на ужине.

Я заинтересованно поддаюсь вперед.

— Это уловка?

— Нет. У меня есть дела в городе. Если поешь — пойду, а если нет… Что же, буду сидеть над тобой, пока не поешь, — с легкостью и без зазрения совести, он ставит мне свои условия в моём доме.