Буран

Мой повелитель, с самых первых дней
Меня, делящую с тобою ложе,
Ты сделал тенью мудрости своей,
И оттого я стала мудрой тоже.
Я не запомнила такого дня,
Когда б ты спрашивал о невозможном,
А при пустом ответе или ложном
Ты вразумлял и наставлял меня.

Хан Абулхаир

Да, если вьется ровно и согласно
От очага супругов два дымка,—
Лишь это из того, что здесь прекрасно,
Прекраснее всего наверняка.

Батима-ханум

Сама я так же думала сначала,
Себя твоей советчицей считала,
И лишь совсем недавно поняла,
Что только слово мужа повторяла,
Не более чем эхом я была.
Все годы…

Хан Абулхаир

Мне казалось — ты смирилась.
Я думал, все, что было, позабылось.
Ужели до сих пор тебя гнетет
Твоя обида, боль былой печали?
Не спорю я — вначале был расчет.
Но разве мы с тобою прогадали?

Батима-ханум

Я выросла на воле без забот,
Резвясь, как жеребенок годовалый,
Но все случилось к лучшему, пожалуй.
О чем жалеть, кто прошлое вернет?
Я стала не женою, богом данной,
А для того соединились мы,
Чтоб мой могучий род держал всем кланом
Один из четырех углов кошмы,
Где смертного провозглашают ханом.

Хан Абулхаир

Твой род одной из четырех опор
Был мне всегда, — и это каждый знает.
Но вот теперь — о том и разговор —
Твой род, что был опорой до сих пор,
Другие три опоры выбивает.

Батима-ханум

Ах, сердце чуяло — грядет беда.
Ты говоришь о Жанарысе?

Хан Абулхаир

Да!

Батима-ханум

Мой повелитель, братьями гордиться
Могу я всеми, у меня их тридцать,
Но Жанарыс — мой самый младший брат.
Он молод, всякое могло случиться.
Прости его, хоть он и виноват!

Хан Абулхаир

Молчи, ханум, не говори, не мучай.
Я сам легко простил бы, но навряд
Все байулинцы — этот род могучий, —
Ответной крови не пролив, простят
Кровь воина, считавшегося лучшим.

Батима-ханум

Мой повелитель, отыщи пути,
Уговори их, выкуп заплати.
Я знаю: ничего не пожалеет
За сына своего и наш отец.
Он кобылиц, верблюдов и овец
Отделит из того, чем сам владеет.

Хан Абулхаир

И я бы отдал все богатство мира
Упрямым байулинцам за батыра,
Но не берут они, как ни молю.
Им нужен свойственник Абулхаира.
А распри я теперь не потерплю.

Батима-ханум

Так что же делать?

Хан Абулхаир

Я им уступлю!

Батима-ханум

Ужель властитель мой понять не может,
Какое он свершить замыслил зло?

Хан Абулхаир

Верь, Батима и самому мне тоже
Принять решенье это тяжело.

Батима-ханум

Ужели ты по воле чьей-то злобной
Ступить решился на кровавый путь?
Мы с Жанарысом единоутробны,
Нас матери одной вскормила грудь.
Спаси от смерти брата дорогого.
Я знаю: ханское, как выстрел, слово —
Коль пущено, потом не возвратишь.
Но при желании все разрешимо,
Ты злобных байулинцев умолишь.