Буратино. Правда и вымысел…

— Прекрати ныть раньше времени. При правильной организации это несложно. Разве что только тебе придётся потаскать ворованное. А его для твоих хлипких плеч будет немало, но делать нечего, — партнёра проверенного у тебя нет, поэтому придётся все делать самому.

— Я боюсь. Знаете ли, синьор Говорящий Сверчок, я когда термос украл, у меня сердце в пятки падало, а здесь целую лавку ограбить.

— Прекрати трусить, что ты как баба. Всё сделаем в лучшем виде, комар носа не подточит.

— Какой ещё комар? — не понял Буратино.

— Слушай внимательно, болван деревянный. Мы аккуратненько грабим галантерейщика, а лавка, надо признаться, у него богатая: там и сукно английское, и перчатки барские. Так вот, мы его грабим и при помощи награбленного уберём хулиганов. Короче, убьём двух зайцев.

— А зайчиков убивать зачем?

— Слушай, дурень, внимательно: завтра ночью ты грабишь лавку Паоло, половину награбленного отнесёшь в сарай к хулиганам, а потом напишешь анонимку в полицию на Поджеро и его дружков, что это сделали они. А половину из награбленного продашь. Вот и всё.

— Легко вам говорить «вот и всё», вы-то под комодом останетесь, синьор Говорящий Сверчок, а мне на дело идти, — захныкал Пиноккио.

— А я, между прочим, из жадности хулиганов не обыгрывал и руки им не резал, и полицейских на них не натравливал, и придумываю, как от них избавиться, не для себя. Если мой план тебя не устраивает — действуй сам, а я умываю лапы.

— Нет-нет, синьор Говорящий Сверчок, не умывайте своих лап, прошу вас, я без вас пропаду. Как же я буду грабить магазин Паоло, если вы не расскажете мне, как это сделать?

— Вот то-то же, — хмыкнуло насекомое, — и чтобы я больше хныканья не слышал. Полная сосредоточенность, жёсткий план — это залог нашего успеха.

— А какой же он будет, этот самый жёсткий план?

— А такой: завтра ты встанешь рано и пойдешь к столяру Антонио и попросишь сделать тебе лестницу для чердака, так как ты решил избавиться от осиного гнезда, которое якобы завелось у вас на чердаке. Платишь ему один сольдо за работу и идёшь на другой конец города к тётке Джульетте, у которой приобретаешь две бутылки виноградного самогона, то есть чачи. Потом ты садишься и пишешь анонимку в полицию. Затем ты идёшь в скобяную лавку, покупаешь пергамент и столярный клей. По дороге оттуда ты заглянешь в лавку Паоло, тщательно всё там осмотришь и запомнишь, что где лежит.

А ночью ты ограбишь лавку, половину сворованного отнесёшь в сарай к хулиганам, а утром подбросишь анонимку. Полиция схватит хулиганов, а ты с половиной награбленного останешься на свободе и будешь спокойно ходить себе в школу.

— Ой! — восхитился мальчик. — Как красиво вы всё это описали, просто прелесть какая-то.

— Ты раньше времени не восхищайся, а лучше поспи. Завтра будет тяжёлый день. Так что выспись как следует.

— Хорошо. Спокойной вам ночи, синьор Говорящий Сверчок.

— И тебе спокойной ночи, парень.

Пиноккио сразу же заснул, чтобы набраться сил для завтрашнего дня.

Глава 10 Хлопоты, или странный разговор с Антонио

Утром рано, согласно плану Говорящего Сверчка, Пиноккио встал и огородами добрался до домика мастера Антонио.

— А не рано ли я пришёл? — спрашивал Буратино самого себя. — А вдруг мастер ещё спит?

Но волновался он напрасно, на то они и мастера, чтобы вставать с первыми лучами солнца, не то, что эти музыканты-шарманщики. В общем, в мастерской вовсю кипела работа. И Буратино постучал в дверь.

Шум работы стих, и из-за двери донеслось:

— Кто там?

— Синьор Антонио, это я, ваш сосед, — произнёс Пиноккио.

— Боже мой, Боже мой, какой ещё сосед? — испуганно забормотал мастер. — Не вы ли это, синьор Карло?

— Нет, синьор, мастер Карло — это мой отец, а я — Пиноккио Джеппетто.

Дверь слегка приоткрылась, и в щель Буратино увидел красный нос.

— А, — сказал мастер, разглядывая парня, — так это вы — сынок почтенного синьора шарманщика?

— Да.

Дверь открылась полностью, и, пропуская Буратино в дом, мастер сказал:

— Входите, юноша, входите. Уж простите меня, старика, что держал вас за дверью. Это хорошо, что вы пришли, мы, соседи, должны поддерживать отношения. Не хотите ли кофе или чаю?

Буратино, конечно, хотелось кофе или чаю, правда, он не знал, что выбрать, так как не пробовал ни того, ни другого. Тем не менее он отказался, ведь у него было так много дел:

— Нет, спасибо, синьор мастер, я к вам по делу.

— Неужели? — мастеру стало не по себе. «Бог его знает, что ожидать от этой семейки?» — подумал он и спросил: — А какое же дело, мой юный друг, привело вас ко мне в столь ранний час?

— Знаете ли, меня волнует мой чердак, — и тут у Буратино зачесался лоб, и он его почесал, — мне кажется там много лишнего, надо бы с ним разобраться.

Мастер Антонио с удивлением посмотрел на мальчика, и, если бы Буратино не чесал лоб, он бы ничего такого и не подумал, но это почёсывание натолкнуло Антонио на мысль, что юноша использует слово «чердак» в молодёжном смысле.

— А у вас, я думаю, — продолжал Буратино, — чердак в порядке?