Буратино. Правда и вымысел…

— Ох, как мне с вами тяжело, — синьор Вайман достал платок и стал вытирать вспотевший лоб и лысину, — а штаны надел как будто и вправду босяк. Думаете, я вас не раскусил? Раскусил, вижу вас насквозь, вы хоть имеете такие штаны, а сами аллигатор нильский, хотя и в таком хрупком возрасте. Представляю, каким вы будете, когда вырастете. Три сольдо! Три сольдо! Я уже вижу, как мои дочери побираются, подобно цыганкам, и отдаются в портовых кабаках грязным морякам за кусок хлеба. Три сольдо! Вы меня разорить хотите.

— Прекрати причитать, синьор ювелир, — поморщился Пиноккио, — у вас наверняка припрятан кладик из ворованного серебра и прочих нужных вещей ценхинов на сто-двести. Ведь, признайтесь, зарыли где-нибудь в саду сундучок, а?

— Тихо, тс-с, — зашипел синьор ювелир и замахал руками, а потом зашептал: — Что вы такое говорите, синьор, выдающий себя за бродягу? Какие там ещё сто или двести цехинов, дурь какая-то.

— А что вы так разволновались? — усмехнулся Пиноккио.

— Да ничего, тем более что в саду у меня ничего не закопано. Но не дай Бог, кто-нибудь услышит, перекопают же ведь весь сад на метр в глубину, а у меня там магнолии, розы всякие.

— Так не будьте ослом, накиньте сольдо, и ваши магнолии ещё вас переживут.

— А вы — негодяй, милостивый государь, — продолжал шептать ювелир, грозя Пиноккио пальцем.

— А вы не скупитесь.

— Нет, вы всё-таки негодяй.

— Всего три сольдо.

— Я бы даже сказал подлец, пожелай я вас оскорбить.

— Ну, будет вам, синьор ювелир.

— Подлец-подлец.

— Три сольдо.

— Два с половиной, подлец.

— Чёрт с вами и вашими магнолиями, так и быть, два с половиной сольдо, — сдался Буратино.

— Чёрт не со мной и моими магнолиями, а с вами и моими денежками. Побойтесь Бога, как вы меня ограбили, — стонал Вайман.

— Ой, ну что такое, хватит ныть, — поморщился Буратино, — давайте же, наконец, деньги и я уйду.

— Давайте сначала пуговицы.

— Какой вы, право, недоверчивый, надо доверять партнёрам, — произнёс Пиноккио и полез в карман за пуговицами.

— Если я вам буду доверять, то уже к вечеру вы будете стоять на моём месте, а я на вашем, причём я буду в ваших штанах и торговать ворованными пуговицами.

— Вы меня переоцениваете, — сказал парень и высыпал пуговицы на прилавок.

А потом они стали торговаться дальше, но наш герой не уступал. И единственное, что удалось синьору ювелиру, так это зажилить полсольдо с общей суммы. Вскоре Буратино уже шёл по улице, слегка пьяный от ощущения крупной суммы денег.

О, что это было за ощущение. Казалось, перед мальчишкой открылся новый мир, мир, который почти полностью принадлежал ему. Пиноккио купил себе пирожков, лимонада, колбасы, хлеба и сыра. А как приятно ему было внимание торговцев, которые пытались ему угодить:

— А вот этой колбаски не желаете, молодой синьор? Вы не думайте, что она воняет, просто у неё запах такой. А в соседней лавке не покупайте колбасу, они колбасу из кошек делают, я сам видел.

В общем, мир был ярок и полон новых красок, которые доступны обеспеченным людям.

— Да, — самому себе сказал Буратино, раскладывая продукты на столе, — деньги это здорово, это чудо как хорошо.

— Согласен, — донеслось, как обычно, из-под комода, — только всегда надо помнить слова одной из акул капитализма, некоего синьора Рокфеллера.

— А кто это такой? — поинтересовался мальчик, принимаясь за колбасу с хлебом.

— А это один из уважаемых людей Америки, один из самых богатых. Правда, некоторые клеветники уверяют, что состояние он скопил, пользуясь исключительно пистолетом. Но кто в наше бурное время обращает внимание на такие мелочи?

— А что же он такое сказал, этот достопочтенный синьор?

— Он сказал, что любой дурак может заработать деньги…

— Пистолетом?

— Может, и пистолетом, это неважно. А вот распорядиться своими деньгами правильно может далеко не всякий дурак, даже с пистолетом.

— А как же ими правильно распоряжаться? — спросил Пиноккио, принимаясь за пирожки.

— Эй, ты на пирожки сильно не налетай, мне хоть один оставь, — возмутился Говорящий Сверчок, — сухари-то мои все полупил.

— Ой, извините, синьор Говорящий Сверчок, — сказал Буратино и засунул один пирожок под комод, — и всё-таки, как нужно обращаться с деньгами?

— Правило первое: денежки надо держать в таком месте, где их никто, кроме тебя, не достанет.

— На чердаке? — уточнил Буратино.

— Да, и в самом укромном местечке. Правило второе: деньги должны работать.

— В каком смысле? — не понял Пиноккио.

— В том смысле, что деньги должны делать деньги.

— Ох, как хорошо бы это было. А как это сделать?

— Об этом мы подумаем попозже.

— Жаль, ну тогда я погнал, — сказал Пиноккио, спрыгивая с кровати.

— А ты куда?

— Решать свои проблемы.

— Моя помощь нужна?

— Не-а, с этими мелочами и я справлюсь, — Буратино побежал к тётке Джульетте, вернее, к её сыновьям, предварительно он залез на чердак и припрятал денежки, которые ему не понадобятся.