Бурелом. Книга третья

«Для кого она выводит

Солнце счастья за собой?»

Е.А. Баратынский

Л.М. Линдебергу

I

Стволы на газоне так четки,
Воздушная зелень нежна…
В пролеты черной решетки
Сквозит городская весна.

По улицам странно-пустынным

В бездомной тоске пешеход,
Как по галлереям картинным,
Блуждает всю ночь напролет.

Над узкою башней музея,

Над розовой полосой,
В блаженных полях Элизея
Звезда проступает росой.

Живут громоздкие зданья

Под северным светом небес,
Храня одни очертанья,
Теряя каменный вес.

Под розовыми облаками

Как будто дышит гранит,
И мертвенными лучами
Фонарь позабытый горит.

— Напрасно бессильная тлеет

Ночная душа твоя,
Все явственнее розовеет
Трамвайных рельс колея.

И снова под птичьи хоры

Восходит луч огневой
Над улицей Авроры,
За домом Карамзиной.

В музейном замкнутом зале,

Где прежде блистала она,
Теперь из-под черной шали
Глядит на зарю с полотна

II

По тем же улицам блуждал поэт,
Его шагов угадываю след.

Быть может, здесь однажды он стоял,

Где входит в море каменный канал,

Где на горе собор до самых звезд,

А под горой чугунный низкий мост.

Залива розовая заводь спит,

В воде огонь от фонаря дрожит,

И в отдаленьи черных барок строй

Застыл под акварельною зарей.

Не так же ль в небе медлила заря,

В воде дробился отблеск фонаря,

И отражал завороженный взгляд

Зарю малиновую век назад?

Но далее ведут меня следы

По набережной, вдоль ночной воды,

И вот — Бруннепарка липовая сень,

Где тает на холме поэта тень.

Что здесь в наследие осталось нам?

Прозрачный след шагов по берегам,

Глазам от глаз завещанный простор,

Безмолвный сердца с морем разговор,

И ветра западного холодок,

И тот же взгляд — в разлуке — на восток.

1938.

Фонтан

Ночь заперла в домах входные двери
И в переулке фонари зажгла.
Шумит фонтан в уединенном сквере
Бесцветный, как весенней ночи мгла.

Днем он другой, сверкающе-надменный,

Весь в искрах солнечных, весь напоказ.
А ночью монотонно-вдохновенный
Яснее слышится его рассказ.

О чем? Да все о том же. О чудесной

Свободе и неволе бытия
В бассейне каменном, в ограде тесной,
Где замкнута в своем кругу струя.

В себя и из себя, втекая, истекая,

Не иссякает в пении душа,
Себя себе в теченьи возвращая,
Себя собой смывая и глуша.

Кто слушает его? Ночной прохожий,

В стеклянной клетке пламя фонаря.
Ночные души все друг с другом схожи,
Украдкой сквозь преграды говоря.

Заря, дрожа, выходит из тумана.

Ушел прохожий, и фонарь погас.
О как печально пение фонтана
В пустынном городе в рассветный час.

1939

Фонарь