Буреполомский дневник

Еще один пустой, тоскливый лагерный день тянется, тянется... не хочется ни о чем думать, не хочется есть (хотя с животом вроде получше), не хочется жить... Кончаются “праздники”, и скоро опять попрут одна за другой комиссии, опять “уберите все сидорА в каптерку!”. Тоска, уныние, усталость и пустота... Еще 2 года... Сегодня утром – не уверен, что именно сегодня, но явно не так давно и, видимо, по приказу шимпанзе – закрыли все–таки второй выход из барака, через “культяшку”. Сволочи... Замка в этот раз навесного не нашли – замотали проволокой, да еще снаружи доской подперли. Зачем? Кому мешало? Теперь, если утром прутся на зарядку в барак “мусора”, а тем паче отрядник после отпуска, – надо успеть выскочить в основную дверь, прямо им навстречу, раньше, чем они войдут, а то – “опоздал на зарядку”, полноценный повод для ШИЗО... Идиоты...

Трудно представить себе этот оставшийся срок – еще 2 года с лишним, сколько будет комаров в этом июне, какие будут холода в январе 10–го года и будет ли вот эта самая дверь закрыта в ту зиму. И не устроят ли эти блатные суки летом в бараке ремонт, выселив всех с вещами на улицу, под дожди... Тошно, и не хочется об этом даже думать. Единственная несомненная светлая веха, которой я подсознательно, кажется, уже начал ждать, – в августе этого года уйдет шимпанзе...

9.1.09. 15–06

Все нормально. Все хорошо... :))) Осталось 800 дней. Всего–то...

Утром сходили в баню. Очень удачно: и вышел раньше, и дошел без проблем, и лавки были все полностью свободны, и в кранах уже была вода, не надо было ждать. Я вымылся, вышел в предбанник вытираться – и в окошко увидел, как топает сюда “барак”: они только приперлись, а я уже помылся! Они ввалились с шумом, грохотом и топотом и, увидев меня, сразу же стали отпускать тупые шуточки и интересоваться, “как вода?” – любимый вопрос касательно бани, как будто они здесь на морском курорте...

И на завтрак, и на обед кормили гречкой, что совершенно удивительно, т.к. “праздники” уже заканчиваются. Только утром она была разведена в каком–то молоке, говорят, сладком, [а в обед?] – в чем–то типа какой–то подливы, даже с видимостью мяса, и это уже можно было есть.

10.1.09. 18–04

Опять безумные, трескучие морозы: утром и сейчас –25°, днем было –21. Холодина не только на улице, но и в бараке, – ноги приходится обматывать сложенным вчетверо одеялом, чтобы согреть. Хожу в 3–х штанах: сперва “термобелье”, присланное Эделевым; потом – финские спортивные брюки, купленные матерью в 2007 г. Вчера старый алкаш–сосед таки вшил в них вечером новую молнию; ради этого на вечернюю проверку, на уже вовсю крепчающий мороз мне пришлось выйти только в “термобелье” под форменными брюками (сегодня они – уже 3–й слой), и я изрядно промерз. А молния сегодня утром, после считанных расстегиваний и застегиваний, уже лопнула, как и прежняя. Соседу говорить об этом я не стал...

Унылая, тоскливая пустота, темнота на улице, холод... Зима... Зима 2008–2009 годов... 799 дней осталось сегодня, и теперь – хоть одно хорошо – циферка эта первая каждые три с небольшим месяца будет меняться. Сейчас 7, с апреля будет 6, с августа – уже 5... Единственная маленькая радость.

С основного варианта связи с матерью практически нет – она меня не слышит. То хоть 2 минуты удается поговорить, то – сразу же. Причем, кроме Билайна, задействована уже и НСС–овская “симка”. То сплошной “поиск сети” –и той, и другой, одинаково – по полчаса. Это явно глюки самого телефона, ничто иное это быть не может. Так что с тем большим нетерпением жду другого – бывшего моего... Состояние тоски, тревоги, беспокойства, легко поднимающееся до градуса полного отчаяния, от этой безвыходности со связью, естественно, только усиливается. К хорошему быстро привыкаешь, и проще в этом отношении было нашим предшественникам лет 20–30 назад... Нет, не может быть никакого этого, как в книжках, супергероического, непреклонно–мужественного, лихого, с абсолютной уверенностью в себе все 24 часа в сутки сидения в тюрьме (и в зоне тоже). Да, я абсолютно уверен в своей исторической и политической правоте, ни от одного слова, мной написанного, я не откажусь, так же как и от дальнейших планов в отношении этого государства. Но – сидение здесь есть постоянное, ежедневное, ежечасное и ежеминутное выматывание нервов, поминутно возникающие проблемы совсем не исторические и не политические, а самые что ни на есть мелкие и мерзкие из бытовых (типа мороза, кражи вещей, вымогательства денег, глумящихся дебильных малолеток вокруг, и т.д. и т.п.). “Ведь срок есть восхождение на гору, с которой открываются года”, – написал когда–то Кирилл Подрабинек. Да, издали, в глобальном охвате это так. Но тут, непосредственно на месте, в разрезе мелко–бытовом, повседневном и поминутном – тут нет никакой горы, а есть только бесконечное вонючее гнилое болото, которое доходит тебе до самого рта, а иногда захлестывает и выше – и тебе надо год за годом медленно брести по нему, стараясь уберечь рот, нос, глаза и уши от этой мерзкой жижи...