Буреполомский дневник

Лежал; не мог, разумеется, уснуть; потом накрылся с головой одеялом – не помогает. В том конце секции долбит из колонок вовсю музыка, горят в проходняках лампочки (украденные из люстры, крайней от этого конца секции, так что она не горит), бегают эти твари, орут, болтают по телефонам... В 12 часов ночи вышел по двор (слава богу, что был там один, не считая гопника–стремщика, остальные ублюдки не додумались пойти), прошелся по двору туда–сюда, поглядел на небо, на летящий в свете фонарей мягкий снежок, на “запретку” и лес за ней, на бараки с горящими окнами... Вот и встретил я 2011–й – год своего освобождения... Что–то похожее на сон пришло только после 3–х часов ночи, когда немножко поутихла их возня и беготня. Поспал немножко, проснулся как раз в 5 утра, надо вставать. Оделся, и еще лежал, то дремля, то слушая через “шкерку” бесконечные “охотничьи истории” этого выродка – 21–летнего гопника в соседнем проходняке, того самого вчерашнего ночного стремщика – о том, как со своей гоп–компанией у себя в городишке они грабили прохожих, нападали регулярно, отнимали телефоны, деньги, золото, “бомбили” автостоянки (в т.ч. и платные!), магазины и т.д. Эх, мрази, не здесь бы вас нужно держать, и не в СИЗО везти, как поймали – а в крематорий, и сразу живьем в печь, чтоб вы нормальным людям не мешали жить!.. Потом – погнали на завтрак, который оказался в то же время, что обычно, несмотря на позднюю вчерашнюю гульбу. Кроме традиционных уже яиц и сосисок – традиционные же новогодние чебуреки тут давали вчера на ужин, а сегодня – “Макар” совсем сошел с ума! – на завтрак дали аж... эклеры! Да–да, по одному, дешевенькому, правда, эклеру, с белым кремом и ничем сверху не облитому, – и все охапками тащили их в бараки (а “мусоров” у столовки, когда я пришел, не было вообще). Тогда как это отребье, мразь, наглую гопоту как раз и надо было бы одной тухлой капустой кормить, по их–то “заслугам”, и ни ларька, ни передач им не давать, чтобы они ноги еле таскали... Писал уже об этом, но еще и еще раз: от всей души желаю, чтобы подавились, чтобы комом в горле встало у тех, кто жрал, жрет и будет жрать всё вот это, моё, мне не врученное: и чебурек, и эклер, и сосиски, и яйца!.. Пожрали, пришли – выключили свет и завалились дрыхнуть, как обычно.

В общем, вот он, Новый год, тем более – год скорого освобождения, 78 дней всего осталось, – но радости нет совершенно. 5–й Новый год в неволе, в окружении галдящего отребья, нечисти, мрази, гопоты, грабителей и воров... Но не в этом дело, – так было и на воле, задолго еще до ареста, за годы... Я не знаю, кто так испакостил, изломал, исковеркал мою жизнь и душу, что я уже не могу радоваться, праздновать что–то (что бы то ни было), что для меня давно уже немыслима сама идея чистой, открытой, безмятежной радости и праздника по любому поводу. Не могу... На душе тошно – от окружения, главным образом; но я знаю, что и будь я дома, встречай хоть тот же Новый год среди СВОИХ, среди тех, кто каждый год поздравляет меня здесь открытками (вчера только пришли – успели вовремя! – письмо и открытка от Маглеванной из Финляндии, открытки от Паши Люзакова, от Воробьевского из Воронежа и Сергея Ковача из Челябинска) – все равно все было бы так же, радости бы тоже не было. Почему? От постоянного ли предчувствия беды, которое жило во мне на воле (и, как видим, оправдалось), или от постоянных мучительных сомнений в окружающих друзьях, – друзья ли это на самом деле, можно ли на них положиться, просто ли они хорошо ко мне относятся как к человеку (особенно после 5 лет зоны), или и впрямь готовы идти за мной до конца, как товарищи и боевые соратники (едва ли)...

3.1.11. 9–03

Самая отвратительная новость, полученная вчера вечером через мать от Майсуряна, – в Улан–Удэ все–таки арестованы Низовкина и Стецура! Пока на 2 месяца – за неявку на заседания суда; т.е., мера пресечения им изменена с подписки о невыезде, которую они все время нарушали, на взятие под стражу – и, судя по словам Нади Низовкиной в том нашем телефонном разговоре, суд будет длиться еще не месяц и не 2 – и все это время они будут сидеть, мера пресечения будет продлеваться судом автоматически, как всегда и бывает. И – с попаданием в тюрьму практически исчезает шанс, что приговор будет мягче, чем реальный срок, – условно, штраф или что–то еще в этом роде, как я до сих пор смутно надеялся. Раз попавших в ее клещи эта Система так просто не выпускает...