Буревестник

Стоявшие на палубе куттера и державшиеся за такелаж небритые, промокшие рыбаки, ответили ему самым непочтительным и даже, отчасти, вызывающим смехом, знаками приглашая его успокоиться, — зря, дескать, орешь! — и в то же время руками и крюками отталкиваясь от борта «Октябрьской звезды», которую вздымало от каждой волны чуть ли не на целый этаж. Та же волна опускала потом и «Октябрьскую звезду» — по железной обшивке которой скользили их руки, — и, ровно на столько же, куттер.

Но вот один из рыбаков что-то крикнул товарищам, — миг, — и все разом ухватились за штормтрап и разом, выставляя небритые, обросшие щетиной подбородки, все восемь или девять человек полезли наверх, — одни босые, с подвернутыми штанами, другие в резиновых сапогах, из голенищ которых высовывались рукоятки разделочных ножей.

С верхней палубы, с обычным для него видом человека, которому все наскучило и все опротивело, и вместе с тем с детским добродушием, смотрел на них старший механик.

— Видишь, Прикоп, — сказал он, — как пираты берут на абордаж наш консервный завод…

— Не следует называть их пиратами, — наставительно заметил Прикоп. — Они честные труженики.

«Пираты» между тем уже перелезали через планшир и прыгали на палубу. Куттер отошел за корму, туда, где в нескольких стах саженях от парохода, прыгали на волнах другие куттеры. Лодки, которые они привели, были уже подняты на палубу «Октябрьской звезды».

Рыбаков встретили насмешками.

— По «мамаше» соскучились?! — кричал Емельян, засунув руки в карманы; босой, с картузом набекрень. — Отдохнуть захотелось, а? Куда лодки девали? Пропили, в карты проиграли?

— Черт их принес, — ругался Ермолай, — теперь из-за них в буфет не продерешься…

С командного мостика послышался усиленный рупором голос капитана:

— Что вы сделали с лодками? Где они?

Прикоп спустился с верхней палубы и подошел к прибывшим. Ему тоже хотелось узнать, что произошло с лодками. А в том, что с ними действительно произошло что-то, не могло быть сомнений: это ясно читалось на смущенных и виноватых лицах всех членов бригады. Выходило, что Емельян был прав.

— Стыдились бы! — ворчал Лука Георге с развевающейся по ветру русой бородкой. — Всю флотилию, черти, осрамили!

Емельян Романов хохотал, скаля зубы, как матерый волк:

— Ха-ха-ха! Им это нипочем. Они стыд с мамалыгой съели. Наплевать им на флотилию!

Опозорившаяся бригада защищалась как могла, размахивая руками и перечисляя на заскорузлых пальцах все постигшие ее несчастья:

— Вам хорошо говорить! Мы дальше всех были! В пяти часах ходу от «мамаши»! Случись что-нибудь с мотором, куда мы лодки денем?

— Конечно, — сказал Емельян. — Конечно. Мог дождик пойти — вас бы замочило, ветерком бы продуло, тут и насморк схватить немудрено…

Палуба беспрестанно то поднималась, то опускалась под ними. Ветер завывал в такелаже и рвал в клочья валивший из трубы дым. Рыбаки стояли, широко расставив ноги, и продолжали — одни с веселыми, другие с возмущенными или со сконфуженными и, в то же время, наглыми лицами спорить о брошенных лодках.

— Хотел бы я тебя видеть, Емельян, на нашем месте. Был бы ты там, где мы были — тогда бы и поговорил! — доказывал Симион Данилов — старшина провинившейся бригады.

— Чушь! — с презрением проговорил Емельян, пожимая плечами.

— Вот-те и чушь! Будь ты на нашем месте, сам бы сдрейфил. «Мамаши» и след простыл, ветер в открытое море гонит — того и гляди, как весной, в Болгарию угодишь!

— Чуть не потонули, — сказал кто-то, прячась за других.

— Ну и что ж такое? — возразил Емельян. — Вы кто такие? Морские рыбаки? Неужто вам наше рыбацкое ремесло неизвестно? Так чего же вы, чертовы пенсионеры, плачетесь?..

Он с возмущением плюнул перед самым их носом на палубу.

Рыбаки посмотрели на плевок, потом на Романова, который равнодушно поглядывал на них, засунув руки в карманы. У Симиона заблестели глаза, он шагнул вперед, готовый к драке. Рыбаки разделились: Ермолай, Андрей, Косма обступили Емельяна; те, кто побросал лодки, собрались вокруг Симиона Данилова. Лука с беспокойством поглядывал то на тех, то на других, не зная пора ли их разнимать. Но до драки не дошло по другой причине. Неожиданно раздался голос, сразу нарушивший общее напряжение.

— Я не согласен с тем, что говорит Романов, — произнес этот голос.

Все оглянулись. Говоривший оказался только что прибывшим из Констанцы незнакомцем. Еще за минуту до этого он стоял на капитанском мостике, рядом с капитаном, который говорил ему, указывая на собравшихся на палубе рыбаков:

— Посмотрите на них, обратите внимание на их отношение к делу. Побросали лодки и укрылись от непогоды на базе. Разве это люди?

— Разумеется, люди, — ответил, к удивлению капитана, инструктор. — Виноваты не они.

Капитан открыл было рот, чтобы еще что-то сказать, но его собеседник повернулся и быстро сбежал вниз по трапу.