Буревестники

«Ввиду непрекращающихся до сих пор беспорядков, рекомендую жителям города после заката солнца по возможности оставаться в своих домах, а позже 10 час. вечера не выходить. Всякие толпы, производящие беспорядки, будут рассеиваемы войсками…»

— Георгий Николаевич, позволю себе напомнить свой совет: попытаться успокоить гарнизон – пока не прибыли казаки – с помощью местной интеллигенции…

— Ну что ж, давай попробуем, хотя, признаться, я не очень верю в успех этого дела… Кого пошлём?

— Председателя Общества народных чтений присяжного поверенного Зверева и военврача из запасных Кудринского. Я их пригласил, и они уже здесь.

— Гм… Ладно. Капитан, зови сюда этих болтунов, чёрт бы их драл… Рад, весьма рад, господа, познакомиться! Наслышан о вашей благородной просветительской деятельности и приветствую её. Зная о вашей популярности в массах, командование крепости решило просить вас помочь успокоить гарнизон, и прежде всего матросов. Подстрекаемые агитаторами и газетчиками – я не имею в виду господина Кудринского, который написал правильную статью, — нижние чины отказываются повиноваться начальникам, бунтуют, и даже я, старый солдат, не смог уговорить их от участия в беспорядках. Уверен, что это удастся вам, господа. Обещайте им что угодно, но чтобы гарнизон успокоился. Это и в ваших интересах, не так ли? Итак, вы согласны? Прекрасно! Желаю вам успеха, господа! Буду ждать от вас приятных вестей. До свиданья, до свиданья… Ф-фу! До чего противно разговаривать с гнилой интеллигенцией! Аж в горле пересохло… Капитан, посмотри, осталось там выпить?

— Разрешите, ваше превосходительство? Получена телеграмма Линевича. Главнокомандующий требует назначить комиссию для расследования причин и последствий беспорядков.

— Рановато комиссии, назначать, ещё бунт не подавлен. Ну и ладно, приказ есть приказ. Пусть генерал Алкалаев займётся этим делом…

— Матросы! Мы с господином Зверевым пришли к вам, в Сибирский флотский экипаж с тем, чтобы сообщить вам важные новости. Только что мы имели беседу с командованием крепости. Мы добились у коменданта твёрдого обещания выполнить все ваши требования. Поэтому призываем вас прекратить беспорядки и вернуться к нормальному несению службы…

— А как будет насчет запасных?

— Они будут уволены в кратчайший срок. Полагаю, через два-три дня…

— А скажите, господин хороший, что с нами будет, если мы вас послушаемся и бузу закончим?

— Я считаю, если вы немедленно прекратите беспорядки, никакие последствия вам не грозят.

— Не верьте, хлопцы ему! Всех нас в арестантские роты засунут, а кое-кого и подальше…

— Что же делать, если ты такой грамотный?

— Продолжать восстание! Революция идёт по всей стране, мы не одни!

— Господа! Не слушайте это безответственное выступление. Это авантюра! Насилие рождает насилие, и если вы не подчинитесь командованию, оно вызовет казачьи части…

— И верно братва, пора кончать бузу!

— Точно! А не то казаки нагайками пропишут ижицу на наших задницах!

— Нагайка ещё что – к стенке запросто могут поставить!

— А что, товарищи, добились ведь, чего хотели, и – стоп машина! А то и в самом деле казаков высвистают…

В это самое время со стороны Первой Речки в притихший ночной город, поигрывая плеточками, горланя похабную песню, въезжали казаки Нерчинского полка. В воздухе крепко пахло лошадиным потом, солдатской амуницией и потревоженной пылью.

Рапорт Петров закончил словами: «Политической подкладки у событий не было». Он перечел написанное и одобрительно хмыкнул: ему понравилась его работа, как описанная в рапорте, так и проделанная в действительности… Шефу не в чем будет упрекнуть его. Кстати, пора этого борова брать за жирные бока, пусть поторопится с присвоением звания. Сколько можно находиться в двусмысленном положении.

Он закурил душистую папироску и придвинул к себе папку с донесениям агентов внутреннего наблюдения. Бегло принялся их просматривать. Интересного было мало. Но вот одно, подписанное неким «Пятницей», привлекло его внимание. Петров положил папиросу в пепельницу и внимательно начал читать донесение.

Из донесения агента охранки «Пятницы».

«Информирую, что в квартире командира миноносца «Скорый» старшего лейтенанта Штерна (Офицерская слободка, соб. дом), в гостях у его жены артистки Марины Штерн довольно часто собирается общество, состоящее из революционно настроенных интеллигентов. Разговоры ведутся преимущественно о политике, и, в частности, о необходимости изменения существующего строя. Во время недавних беспорядков, точнее 30 октября с. г., у Марины Штерн гостили опасные революционеры, бывшие ссыльнопоселенцы Людмила Волкенштейн и Перлашкевич. Они явно оказывают влияние на события, происходящие в городе. Здесь же появилась весьма подозрительная личность – некто Сиротин, высланный из Петербурга. Держится очень осторожно, и сведениями о нём пока не располагаю. Его приметы…»