Буря (ЛП)

— Черт, Грин, — сказал он. — Что теперь?

Я слышала голоса, что приносил ветер, мир начинал расплываться, цвет смазывались. Было странно видеть цвета среди ночи, но я видела, как они окружают на вихрем, призраками на ветру. Эта радуга цветов была темнее, она мерцала и отличалась от той, что могла быть на небе. Приглушенный синий, мрачный лиловый, а желтый напоминал нечищеное золото, красный же — высыхающую кровь.

Где-то вдали я слышала эхо голоса Ишикавы.

— Грин? Грин!

Повсюду вокруг нас вспыхивали звезды и искры света, они казались маяками среди деревьев. Я была между мирами, разрывалась между Ками и собой. Я это чувствовала. Я теряла контроль, как это было и с Томо.

Что-то сильное и холодное вцепилось в мою руку.

— Грин!

Я покачала головой, цвета растаяли, голоса притихли. Ишикава стоял надо мной, лицо его исказила растерянность.

— Что происходит?

— Прости, — сказала я. Горло пересохло, словно я не пользовалась им тысячу лет. — Это чернила. Томо растревожил их, и я, видимо, потеряла контроль.

А Томо все еще не управлял собой, рисуя львиный хвост, на конце которого были перья. Хвост шевелился, пока он добавлял детали. Одно из копыт стучало по земле, страница покрывалась рябью от этого движения, уголки загибались.

Кирин напоминал изящную, но пугающую смесь оленя и дракона. Я не знала, как еще это описать, он казался и приземленным, и потусторонним. Он мог существовать и, может, существовал когда-то, если позволить воображению раздвинуть границы возможного.

Томо придвинул ручку к голове кирина. И чешуйки, что он нарисовал, порезали бок его ладони. Кровавые трещинки появились на коже, пока он рисовал рог существа, но не золотую маленькую спираль, как я ожидала от единорога. Он нарисовал разветвленный рог, грубый и древний. Он не торчал вперед, как у единорога, а загибался назад, проходя над ушами и шеей создания, поблескивая поверхностью.

Зашелестели листья, ветер окружил нас, и он пах кедром и кипарисом. Но был и другой запах, что-то, похожее на затхлый мех, запах дикого животного.

Голоса вернулись, тускло виднелись цвета вокруг нас.

Кирин стоял среди деревьев, медленно опуская голову, озираясь. Чернила постоянным водопадом стекали с него, покрывая существо жидким мехом, стекая на копыта и траву под ними. Чернила поднимались с земли вокруг животного, сверкающие и масляные.

Глаза существа сверкали белым устрашающим светом, он взмахнул хвостом, и чернила отлетели на стволы кипарисов. Старая нить оплетала его рог, с нее свисали маленькие камешки в виде магатамы, они светились темно-бирюзовым и сапфировым сиянием. Они покачивались и позвякивали друг о друга, когда зверь качал головой. Из-за холода из ноздрей кирина вырывались облачка пара.

Ишикава смотрел, застыв от потрясения и страха. Он поднял телефон, чтобы сделать фотографию, но животное сделало шаг, и он уронил телефон на хвою, свет экрана очерчивал изгибы чернильного меха.

— Убери его, — прошипела я. Фотографировать оживший рисунок Томо было плохой идеей. Ишикава склонился и подобрал телефон, но не сводил взгляда с кирина.

Ручка выпала из ладони Томо, он согнулся над блокнотом.

— Томо, — сказала я, коснувшись рукой его спины. Я следила краем глаза за кирином, если тот решит напасть на нас.

— Я в порядке, — выдохнул он. Я пыталась увидеть его глаза, но без телефона Ишикавы все мы были силуэтами в тени.

Послышался треск, я вскинула голову, чтобы увидеть, как кирин бредет по сухим листьям к нам. Я попыталась оттащить за собой Томо, думая, что зверь решил напасть на него, но он двигался медленно, изящные копытца как-то удерживали мощное тело. Существо было выше и шире лошади, но грациозным и бесшумным. Когда Томо не сдвинулся, я отступила, прижавшись спиной к ближайшему кедру. Кирин опустил голову к Томо и фыркнул, воздух отбросил назад волосы Томо.

— Юуто, — тихо сказал Ишикава, поднимая руки, если что-то пойдет не так. — У него есть зубы. Так что вставай.

Томо медленно поднял руку к морде кирина. Следы крови высохли на его ладони. Создание тряхнуло шеей, черная жидкость запятнала деревья, чешуя его блеснула в лунном свете, а потом чернила снова залили их. Камешки на роге сверкали темно-синим светом.

Он еще не напал на нас. Может, он был мирным, как лошадь. Но почему бывали и смирные рисунки? Я покачала головой. Всегда был изъян. Томо был слишком сильным, чтобы так долго удерживать контроль.

Он, должно быть, подумал о том же, потому встал, спрятал блокнот и ручку в рюкзак и забросил его на плечо.

— Времени мало, — сказал он, не сводя взгляда с существа.

Ишикава осторожно приблизился к кирину и сцепил пальцы, выпрямив ладони. Томо схватился за плечо Ишикавы и встал коленом на сцепленные руки. Кивнув, Ишикава толкнул колено Томо вверх, а тот прыгнул. Он взмыл по воздуху на спину кирина. Движение казалось отточенным, так они, наверное, не раз проделывали в Шизуоке.

— Кэти, — я посмотрела на Томо. В свете луны он казался странным — темный силуэт на темном коне, точнее, на смеси оленя, дракона и коня.

«Демон на своем неестественном жеребце».