Буря мечей. Том 2

Когда Безупречные сломили сопротивление миэринцев окончательно, Дени въехала в город. У сломанных ворот громоздилось столько трупов, что ее вольноотпущенники чуть ли не час расчищали ей дорогу. Внутри валялись Хрен Джозо и обтянутая лошадиными шкурами черепаха, служившая ему прикрытием. Дени ехала мимо сожженных домов и выбитых окон, по кирпичным улицам со сточными канавами, забитыми раздутыми телами. Толпы ликующих рабов простирали к ней обагренные кровью руки и называли ее Матерью.

На площади у большой пирамиды сбились в кучу «великие господа», в которых не осталось ничего великого. Голые, без драгоценностей и каемчатых токаров, они превратились в скопище жалких старцев со сморщенными причиндалами и пятнами на коже, и молодых людей с нелепыми прическами. Женщины, либо жирные и дряблые, либо сухие как палки, рыдали, и краска ручьями стекала с их лиц.

– Мне нужны ваши главари, – сказала им Дени. – Выдайте их, и я пощажу остальных.

– Сколько тебе нужно? – с плачем спросила ее какая-то старуха. – Сколько нужно, чтобы ты пощадила нас?

– Сто шестьдесят три человека, – ответила Дени.

Она велела прибить их к деревянным столбам вокруг площади так, чтобы каждый указывал на следующего. Она кипела гневом, отдавая этот приказ, и чувствовала себя, как мстительный дракон. Но после, проезжая мимо умирающих на этих столбах, слыша их стоны и вдыхая запах их нечистот и крови…

Дени хмуро отложила зеркало. «Это было справедливым возмездием. Я сделала это ради убитых детей».

Ее приемная, высокий гулкий зал со стенами пурпурного мрамора, помещалась ярусом ниже. Несмотря на пышность помещения, в нем веяло холодом. Прежде здесь стоял трон в виде свирепой гарпии, причудливо изваянный из резного золоченого дерева. Дени, только взглянув на него, сразу приказала порубить его на дрова.

– Я не стану сидеть на коленях у гарпии, – заявила она. С тех пор сиденьем ей служила простая скамья черного дерева, хотя миэринцы и говорили, что королеве это не подобает.

Кровные всадники уже дожидались ее, с серебряными колокольчиками в намасленных косах, обвешанные золотом и драгоценностями, снятыми с мертвых. Богатство Миэрина превосходило всякое воображение. Даже ее наемники казались удовлетворенными, по крайней мере на время. В другом конце зала стоял Серый Червь в простой одежде Безупречного, с остроконечным бронзовым шлемом на руке. Дени надеялась, что может положиться хотя бы на них… и на Бурого Бена Пламма, кряжистого обветренного Бена с проседью в волосах, которого так полюбили ее драконы. И на Даарио, блещущего золотом с ног до головы. Даарио, Бен Пламм, Серый Червь, Ирри, Чхику, Миссандея… Дени смотрела на них и гадала, кто из них предаст ее в следующий раз.

«У дракона три головы. Есть где-то на свете двое мужчин, которым я могу довериться, – надо только найти их. Тогда я не буду одинокой. Нас будет трое против всего мира, как Эйегон и его сестры».

– Ночь в самом деле прошла так спокойно, как мне показалось? – спросила она.

– Похоже, что да, ваша милость, – ответил Бурый Бен Пламм.

Ей это было приятно. Миэрин подвергся буйному разграблению, как всегда бывает с только что взятыми городами, но после Дени решила положить этому конец. Она объявила, что впредь всех убийц будут вешать, грабителям рубить руки, а насильников кастрировать. Восемь убийц уже качались на стенах, а Безупречные наполнили объемистую корзину руками и мужскими членами, после чего Миэрин обрел покой. «Вот только надолго ли?»

Над головой у нее жужжала муха. Дени раздраженно отмахнулась, но муха тут же вернулась опять.

– В этом городе слишком много мух.

– Они мне в пиво утром нападали, – хохотнул Бурый Бен. – Я проглотил одну.

– Мухи – месть мертвецов. – Даарио с улыбкой погладил средний зубец своей бороды. – Трупы порождают червей, а черви – мух.

– Значит, пора избавиться от трупов. Начнем с тех, что на площади. Займись этим, Серый Червь.

– Слушаю и повинуюсь, моя королева.

– Запасись мешками, Червь, – посоветовал Бурый Бен. – Уж больно они спелые. Валятся со своих столбов по кускам и кишат…

– Он знает. И я тоже. – Дени вспомнился ужас, который она испытала при виде площади Кары в Астапоре. «Я создала здесь такой же ужас, но эти люди получили по заслугам. Суровость не делает правосудие менее справедливым».

– Ваша милость, – сказала Миссандея, – гискарцы хоронят мертвых в склепах под своими домами. Если выварить кости и вернуть их родственникам, вы окажете им большую милость.

«Вдовы от этого не перестанут меня проклинать».

– Хорошо, так и сделайте. Желает ли кто-нибудь аудиенции этим утром? – спросила она Даарио.

– Их двое, желающих погреться в лучах вашего величия.

Даарио в Миэрине разжился новым гардеробом, в честь чего перекрасил свою троезубую бороду и кудри в густой пурпур. Из-за этого его глаза тоже казались почти пурпурными, как у древних валирийцев.

– Они прибыли ночью на «Индиговой звезде», торговой галее из Кварта.

«Торговая – значит невольничья». Дени нахмурилась.

– Кто они такие?

– Хозяин «Звезды» и некто, якобы представляющий Астапор.

– Посла я приму первым.