Буря мечей. Том 2

– Хорошо. Я найду эту девочку и сберегу ее. Ради ее леди-матери и ради тебя. – Она поклонилась, повернулась и вышла вон.

Джейме сидел за столом, пока комнату не наполнили сумерки. Тогда он зажег свечу и раскрыл Белую Книгу на своей странице. В ящике стола нашлись перо и чернила. Неуклюжим почерком, сделавшим бы честь шестилетке, только начавшему учиться у мейстера, он вывел под последней строкой, написанной сиром Барристаном:

«Побежден в Шепчущем лесу Молодым Волком Роббом Старком во время Войны Пяти Королей. Содержался пленником в Риверране. Освобожден под честное слово, которого не сдержал. Вновь взят в плен Бравыми Ребятами и лишен правой руки Жирным Золло по приказу их командира Варго Хоута. Возвращен в Королевскую Гавань благодаря Бриенне, Тартской Деве».

Когда он закончил, больше трех четвертей страницы между верхним красным щитом с золотым львом и нижним белым остались незаполненными. Сир Герольд Хайтауэр начал его историю, а сир Барристан Селми ее продолжил, но остальное Джейме придется завершать самому, и он может написать здесь все, что захочет.

Все, что захочет…

Джон

С востока дул такой сильный ветер, что тяжелая клеть раскачивалась под его натиском. Скрежеща о лед. Она ползла вниз по Стене, и плащ Джона хлопал о ее прутья. Солнце едва проглядывало бледным пятном сквозь свинцово-серые тучи. Позади поля брани горело с тысячу костров, но их огни казались бессильными против этого ненастья и холода.

«Да, мрачный денек». Ветер снова тряхнул клеть, и Джон ухватился за прутья руками в перчатках. Земля у него под ногами терялась во мраке, как будто его опускали в какую-то бездонную яму. «Ну что ж, смерть, в сущности, и есть бездонная яма, и когда этот день закончится, мое имя навсегда покроется мраком».

Говорят, что бастарды рождаются от похоти и лжи, потому и натура у них вероломная. Раньше Джон хотел доказать, что это не так, доказать своему лорду-отцу, что он может быть ему таким же хорошим и преданным сыном, как Робб. Да только ничего у него не вышло. Робб – король и настоящий герой, а Джона если и вспомнят, то назовут предателем, клятвопреступником и убийцей. Хорошо, что лорд Эддард не дожил до такого позора.

«Надо было остаться в той пещере с Игритт». Если после смерти есть какая-то жизнь, он может надеяться, что скажет ей об этом. «Она вцепится мне в лицо, как тот орел, и назовет трусом, но я все равно скажу». Джон размял пальцы правой руки, как учил его мейстер Эйемон. Эта привычка стала частью его, а чтобы иметь хоть какую-то надежду убить Манса Налетчика, нужны гибкие пальцы.

Утром его выволокли наружу, продержав четверо суток во льду, в камере пяти футов в длину, в ширину и в высоту, слишком тесной, чтобы лечь во весь рост, и слишком низкой, чтобы стоять. Стюарды давно обнаружили, что мясо и прочий провиант могут долго храниться в таких кладовых, выдолбленных в толще Стены… зато узники там недолго выдерживают. «Тут ты и подохнешь, Лорд Сноу», – сказал ему сир Аллисер, прежде чем закрыть тяжелую деревянную дверь, и Джон вполне ему поверил. Но этим утром его выволокли наружу и притащили, закоченевшего и дрожащего, обратно в Королевскую башню, к брыластому Яносу Слинту.

– Этот старый мейстер говорит, что тебя нельзя вешать, – объявил Слинт. – Он написал Коттеру Пайку и имел наглость показать это письмо мне. Он говорит, что ты не предатель.

– Эйемон зажился на свете, милорд, – заметил сир Аллисер, – и ум его помутился так же, как и зрение.

– Верно. Слепец с цепью на шее – кем он, собственно, себя мнит?

«Эйемоном Таргариеном, – подумал Джон, – сыном и братом королей, который сам мог бы стать королем».

– Однако я никому не позволю сказать, что Янос Слинт повесил невиновного. Я решил дать тебе последний случай доказать свою мнимую преданность нам, Лорд Сноу. Последний случай исполнить свой долг! – Слинт встал. – Манс Налетчик желает переговоров. Он понимает, что теперь, когда сюда пришел Янос Слинт, дело его пропащее, но этот Король за Стеной – трус и сам к нам не идет. Он хорошо знает, что в таком разе я его повешу – повешу за ноги на вершине Стены, на двухсотфутовой веревке. Он не идет и просит, чтобы к нему пришел наш посланник.

– И мы посылаем тебя, Лорд Сноу, – улыбнулся сир Аллисер.

– Меня? – тусклым голосом отозвался Джон. – Почему меня?

– Ты состоял в их шайке, – сказал Торн. – Манс тебя знает и поверит скорее тебе, чем кому-то другому.

Джон чуть не рассмеялся вслух.

– Как раз наоборот. Манс подозревал меня с самого начала. Если я снова явлюсь к нему в черном плаще и буду говорить от имени Ночного Дозора, он поймет, что я его предал.

– Он просил посла, и мы шлем тебя, – сказал Слинт. – Если ты боишься встречи с этим изменником, мы вернем тебя в твою камеру – только на этот раз, пожалуй, без мехового плаща.

– В этом не будет нужды, милорд, – сказал сир Аллисер. – Лорд Сноу выполнит наше поручение и докажет нам, что он не предатель, а верный брат Ночного Дозора.

Джон понимал, что Торн самый умный из этой парочки и все это наверняка придумал он. Выбора у Джона не оставалось.

– Хорошо, я пойду, – коротко сказал он.