Буря мечей. Том 2

Санса откинула одеяло. «Я должна быть храброй». Мучения ее, так или иначе, скоро кончатся. «Если бы Леди была со мной, я бы не боялась». Но Леди умерла. Робб, Бран, Рикон, Арья, отец, мать, даже септа Мордейн – все умерли. «Все, кроме меня». Теперь она одна на всем свете.

Ее лорда-мужа не оказалось рядом, но к этому она уже привыкла. Тирион плохо спит и часто поднимается еще до рассвета. Обычно она заставала его наверху в верхней горнице – он сидел там при свече, согнувшись над каким-нибудь пергаментом или толстой книгой. В других случаях он отправлялся на кухню, привлеченный ароматом свежего хлеба, или поднимался в сад на крыше, где прохаживался в одиночестве по Пути Предателя.

Санса открыла ставни и поежилась. По рукам побежали мурашки. На востоке громоздились тучи, пронзенные солнечными лучами. «Словно два огромных замка плывут по утреннему небу». Санса различала сложенные из камня стены, мощные башни и барбаканы. Наверху, у самых меркнущих звезд, развевались знамена. Позади поднималось солнце, и замки из черных стали серыми, а потом заиграли тысячью розовых, золотых и багряных тонов. Еще немного – и ветер смешал их, сделав из двух замков один.

Открылась дверь – это служанки принесли горячую воду для ванны. Обе они служили у нее совсем недавно. Тирион сказал, что женщины, состоявшие при ней раньше, были шпионками Серсеи, о чем Санса всегда подозревала сама.

– Посмотрите, какой замок, – сказала она им.

Служанки подошли посмотреть.

– Золотой, – сказала Шая, девушка с короткими темными волосами и смелым взглядом. Она хорошо исполняла все, что от нее требовалось, но порой поглядывала на Сансу весьма дерзко. – Вот бы и на земле такие строили.

– Замок, говорите? – прищурилась Брелла. – Вон та башня вот-вот обрушится. Это просто руины.

О руинах и разваливающихся башнях Сансе думать не хотелось, и она закрыла ставни.

– Нас ждут к завтраку у королевы. Мой лорд-муж в горнице?

– Нет, миледи, я его не видела, – ответила Брелла.

– Может, он у отца, – предположила Шая. – Деснице мог понадобиться его совет.

Брелла на это только фыркнула.

– Вам лучше сесть в ванну, леди Санса, пока вода не остыла.

Шая сняла с Сансы сорочку, и она опустилась в большую деревянную ванну. Не попросить ли вина, чтобы успокоиться? Венчание состоится днем в Великой Септе Бейелора, а вечером в тронном зале начнется пир, где будет тысяча гостей и семьдесят семь блюд, певцы, жонглеры и скоморохи. Но начнется день с завтрака в Бальном Зале Королевы, который Серсея устраивает для Ланнистеров и Тиреллов-мужчин вместе с сотней других лордов и рыцарей. Тиреллы-женщины будут завтракать с Маргери. «Вот и меня в Ланнистеры записали», – с горечью думала Санса.

Брелла, мывшая Сансе спину, велела Шае принести воды погорячее.

– Вы вся дрожите, миледи.

– Вода успела остыть, – солгала Санса.

Служанки уже одевали ее, когда явился Тирион вместе с Подриком Пейном.

– Ты очень красива, Санса. Налей-ка мне вина, Под.

– Нам подадут вино за завтраком, милорд, – заметила Санса.

– Я начну прямо сейчас. Уж не хочешь ли ты, чтобы я предстал перед моей сестрицей на трезвую голову? Настал новый век, миледи. Триста лет со дня когда Эйгон завоевал эту землю. – Карлик взял из рук Подрика чашу красного и высоко поднял ее. – За Эйегона. Удачливый был малый, нечего сказать. Две сестры, две жены, три больших дракона – чего еще желать человеку?

Он вытер рот рукой. Санса заметила, что одежда на нем испачкана и помялась, как будто он в ней спал.

– Не лучше ли вам переодеться, милорд? Ваш новый дублет очень красив.

– Дублет-то красив, спору нет. – Тирион отставил чашу. – Пойдем, Под, поищем что-нибудь, в чем бы я не казался таким карликом. Не позорить же мне свою леди-жену.

Когда Бес вернулся, он обрел приличный вид и даже стал чуть повыше. Подрик Пейн тоже переоделся и в кои-то веки стал похож на настоящего оруженосца, только большой красный прыщ около носа немного портил роскошный, пурпурно-белый с золотом наряд. «Как он все-таки застенчив, этот мальчик». Поначалу Санса побаивалась Тирионова оруженосца – как-никак он Пейн, родственник сира Илина Пейна, отрубившего голову ее отцу. Но вскоре она поняла, что Под боится ее не меньше, чем она – его родича. Всякий раз, когда она с ним заговаривала, он делался таким красным, что страшно было смотреть.

– Пурпур, белизна и золото – это цвета дома Пейнов, Подрик? – учтиво осведомилась она.

– Нет. То есть да. – Он залился краской. – Наши цвета. У нас поле в пурпурно-белую клетку, миледи. И золотые монеты. В клеточках. В пурпурных. И в белых тоже. – Он потупился, глядя себе под ноги.

– У этих монет есть своя история, – сказал Тирион. – Когда-нибудь Под, я думаю, поведает ее твоим башмакам, но теперь нам пора в Бальный Зал. Идем?

Идти Сансе очень не хотелось. «Не сказать ли ему, что у меня побаливает живот или что пришло время лунной крови?» Она ничего бы так не желала, как залезть обратно в постель и спрятаться под одеяло. «Я должна быть храброй, как Робб», – сказала она себе, опершись на руку своего лорда-мужа.