Буря на Эльбе

– Альфред еще слишком слаб, и ноги не дают ему покоя, – объяснила Зильта, не глядя в глаза Лили, когда они сели в карету. – Я попросила его остаться дома и отдохнуть. Ты ведь приехала не на один день, а дорога такая разбитая.

Дома их встретил только персонал. Франц все еще работал и находился в судоходной компании. Отец же отправился в комнату, чтобы прилечь. Генри просто прошел мимо выстроившейся прислуги, слегка кивнув головой в знак приветствия. Лили же со смехом бросилась к Агнес и Герте, обнимая их по очереди. Они втроем плакали навзрыд, потом Агнес и Герта начали спорить, кто первым возьмет на руки Ханну. Девочка сначала обрадовалась такому вниманию, потом тоже расплакалась.

– Папа ведь рад нас увидеть? – спросила Лили, потому что поведение матери показалось ей странным. Зильта решительно взмахнула рукой.

– Конечно же, он счастлив! – решительно сказала она. – Но ты же его знаешь. Ему тяжело в этом признаться.

В голову Лили пришла ужасная мысль, и ее словно окатили ледяной водой.

– Мама, папа ведь хотел, чтобы мы вернулись, правда?

Несколько мгновений Зильта разглядывала новое платье, потом подняла голову.

– Возможно, мне следовало сказать тебе раньше… – Она сделала паузу. – Когда твой отец заболел, я очень боялась, что он может умерить. Даже доктор Зельцер говорил, что на этот раз все серьезно… Сказать по-правде, я написала тебе, когда Альфред был в больнице. Это было мое решение.

– Папа совсем не хотел, чтобы я вернулась? – пролепетала Лили, ухватившись за столбик кровати. Голова кружилась.

– Глупости, конечно же, он хотел, чтобы ты вернулась. Твой отец был сам не свой последние три года. Он ужасно скучал по тебе и Михелю, пусть даже не мог этого выразить. Только пойми, в нем сейчас борются отец и глава семьи. Он очень упрям и переживает за репутацию. Ты же помнишь, чем все обернулось тогда? Но уже тогда было решено, что ты вернешься через пару лет. Какая разница сейчас будет это несколькими месяцами раньше или позже? Иногда просто приходится заставлять Альфреда быть счастливым.

Лили с изумлением смотрела на мать – эта решимость была ей незнакома. Опустив взгляд, Лили поняла, что ее руки дрожат.

– Так вот почему он не захотел встретить меня в порту, – прошептала она. – Я думала, что он простил меня.

Как она могла быть такой глупой? С чего бы отцу менять свое мнение спустя столько лет молчаливого неодобрения?

– А Франц? – спросила Лили, откашлявшись. В горле было сухо, слова давались с трудом.

– Не беспокойся о Франце, – уклонилась от прямого ответа Зильта. – А теперь пойдем, у нас нет времени.

Лили уставилась на корсет. После рождения Ханны она изо всех сил сопротивлялась тому, чтобы надевать ненавистный предмет одежды. Она носила только то платье, которое можно было надеть без корсета, и в конце концов Генри сдался, потому что ему было неловко из-за того, что она постоянно носит одну и ту же одежду. За последние несколько лет она так сильно похудела, что на первый взгляд отсутствие корсета была незаметно. Она поклялась, что больше не даст запихнуть себя в эту штуковину лишь ради того, чтобы соответствовать бессмысленной моде, которую диктовали мужчины. Лили помнила, как страдала бабушка из-за того, что позвоночник и внутренние органы деформируются под действием корсета, и не хотела испытывать такие страдания в старости. Кроме того, корсет был ужасно неудобен. Но сейчас Зильта с надеждой посмотрела на нее, протягивая новое шелковое платье. Лили с легкостью могла представить разочарованный взгляд отца, уничижительный – брата и разгневанный – Генри, если она снова плюнет на условности и сделает по-своему.

«Ладно, корсет так корсет», – устало подумала она. Ей стоит трезво рассчитывать свои силы. И сегодня сил противиться общему давлению у нее не осталось.

Лили молча повернулась спиной к матери, чтобы та смогла расшнуровать платье.

Альфред Карстен сидел перед зеркалом туалетного столика и ждал, пока лакей завяжет ему шнурки.

– Спасибо, мой мальчик – сказал он, когда Кай выпрямился.

– Герр Карстен, вам помочь спуститься по лестнице?

Альфред покачал головой.

– Я справлюсь, – сказал он и кивком отпустил Кая.

Как унизительно, что сейчас он зависим от такой поддержки! Альфред всегда гордился тем, редко обращался к слугам по личным вопросам. Франц жа, напротив, позволял Каю брить его и одевать по утрам. Но Франц рос в роскоши, которая появилась благодаря трудам Альфреда. Если провести годы детства и юности в роскоши, то характер формируется совсем иным. Со стоном Альфред встал.

Ноги все еще ужасно болели, икры были синими и распухшими. Он медленно он подошел к окну, услышав звук подъехавшей кареты. Альфред наблюдал за ними тайком, подглядывая из-за занавески, словно ребенок, сидевший под домашним арестом, который смотрел за играми других детей.

Альфред чувствовал себя обделенным, хотя сам не захотел ехать в порт.