Буря в Па-де-Кале

– Письмо украли, – с трудом выдавил я из себя. – Но как такое могло произойти? Из моего собственного дома?! Из кабинета?! Из тайника, наконец?! – Вторичное исчезновение императорского послания стало для меня настоящим ударом. – Нет, этого не может быть!

– Я бы на вашем месте, Яков Андреевич, осторожнее выбирал друзей, – ядовито заметил Александр Дмитриевич.

– Вы намекаете на Юкио? – осведомился я.

– Вот именно, – подтвердил Балашов. – Этим азиатам никогда нельзя доверять.

– То, что вы говорите, невозможно, – устало ответил я.

Вдруг меня осенила догадка. Я отодвинул коричневый гобелен. Моя потайная дверь была взломана.

– Черт возьми, – пробормотал Кутузов. Я впервые слышал из его уст такие слова. – Как бы там ни было, это письмо не должно попасть в руки к австрийцам! Я даю вам неделю на его поиски!

– Идемте за мной, – велел он министру и шагнул в ту самую дверь, которую я до сей поры считал потайной. Теперь мне невольно подумалось, что слишком много людей в Санкт-Петербурге догадывались или знали наверняка о ее существовании в моем кабинете.

Я вышел в гостиную и присел на диван у камина, уставившись в одну точку. Краем глаза я заметил, что Мира убирала свое рукоделие в изящный, шитый жемчугом ридикюль.

– Что случилось? – ошеломленно проговорила она. – Яков, у тебя такой вид, будто тебя сейчас обухом по голове… Где твои гости? – Индианка выронила из рук свою сумочку, и из нее посыпались нитки с иголками. – Что ты скрываешь? Я чувствовала, что-то не так!

– Да что они вам наговорили такого? – в дверях появился японец, сжимая в руках роман Фелиситы Жанлис. – Это из-за того, что у вас украли письмо? Я прав?

– Какое письмо? – Мира была не особенно в курсе событий. Из подслушанных ей обрывков нашего разговора с Нарышкиной индианка не все поняла. А я не потрудился ей объяснить.

– Мне бы не хотелось вдаваться в подробности, – отмахнулся я.

– Но, Яков Андреевич, вы давно знали об этом исчезновении, – вкрадчиво проговорил японец. – Однако я до сей поры не видел, чтобы вы находились в таком состоянии, как сейчас. Случилось что-то еще? Или Кутузов из-за этого письма решил исключить вас из Ордена? Ну, так он не имеет права! Капитул и все такое…

Я бросил на него взгляд, который заставил его замолчать.

– Письмо снова украли, – проговорил я и рассмеялся гомерическим хохотом.

– Яков, ты сходишь с ума, – испуганно проговорила Мира. На ее лице была написана такая растерянность, что мне ее стало даже немного жаль.

– Как это снова? – не понял японец. В его глазах читалась напряженная умственная работа.

Тогда я рассказал им обоим историю с греком Филиппом.

– Как вы могли скрыть это от меня?! – схватился за голову мой Золотой дракон. – Если бы вы вели себя осмотрительнее, на этот раз бы этого не случилось!

– Прошу принять мои извинения, – проговорил я язвительно, – но в собственном доме я считал себя в безопасности!

На самом деле, за моей язвительностью скрывалось искреннее раскаяние. Я во второй раз умудрился потерять письмо государственной важности из-за женщины. Если бы я только остался ночевать в кабинете… Мне невольно подумалось, что я, и впрямь, достоен того, чтобы меня вышвырнули из рядов Вольного Братства. Теперь надо было что-то срочно предпринимать! Что-то такое, что в корне изменило бы всю ситуацию!

– Яков, позволь, я тебе погадаю, – жалобно проговорила моя индианка. На нее было больно смотреть.

– Погадаешь, обязательно погадаешь, – пообещал я ей. – Только немного позже.

– Итак, что вы собираетесь предпринять? – осведомился Кинрю.

– Разыскать этого грека, будь он неладен! И сменить все замки, – отозвался я.

У меня появилось предположение, что Дмитрий Петрович Беликов мог ради корысти продать меня с потрохами благородному греку. Он вполне мог поведать ему, как проникнуть в мое аскетическое «святилище», а как добраться до сейфа грек мог и сам смекнуть. Мальчик не маленький! И не в таких передрягах, поди, побывать успел… Вот только с картами прокололся! А это, господа, страсть! Болезнь, если изволите!

Впрочем, Филипп мог и силой принудить Беликова рассказать обо всем, что ему самому известно. Дмитрий Петрович – человек маленький, ни в каких Орденах он не состоял, обетов таинственных не давал, тайн никаких хранить не обещался, так что… К тому же жена у него, да дети!

– И где сейчас этот грек обретается? – осведомился японец, по всей видимости, прикидывая в своем самурайском уме, как с ним лучше расправиться.

– У Беликова, – ответил я, не раздумывая, потом нацепил цилиндр и бросился вон из дома. Мой ангел-хранитель не успел и глазом моргнуть. На силу меня догнал!

– Ну, Яков Андреевич, – пробормотал он, забираясь в карету. – Я вас прямо не узнаю! Если вы в самом ближайшем времени не прекратите свое безрассудство…

В этот самый момент форейтор пустил лошадей, и карета загремела колесами. Я же откинулся на спинку сидения, чтобы перевести дыхание. У меня, как назло, разболелась рана в груди.

* * *