Буря в полдень

«Когда мы начали копать рвы, прибыл немецкий комендант в сопровождении своей свиты и мариямпольского окружного советника Гоштаутаса, поставленного немцами. В коротких речах они доказывали согнанным сюда рабочим, почему следует расстрелять евреев. Вскоре, примерно в 10 часов, раздался свисток, и с пригорка начали спускаться к Шешупе обреченные. Молодые мужчины от казарменных конюшен спускались строем совершенно голыми. Когда гнали также полуголых женщин, детей и стариков, строй, конечно, распался. Людей избивали всем, что попадалось под руку. Мужчин гнали отрядами по 200—300 человек, женщин и детей — по 300—400. С пригорка они спускались с криками, стонами, как бы что-то напевая. Вокруг берегов Шешупе выстроились два ряда охраны. Последний ряд состоял из немецкой жандармерии с ручными пулеметами. Расстрел проводился с края рвов. Смертники сами должны были лечь ничком в ров. Позднее, когда послушание убиваемых нарушилось, смертников силой сталкивали в рвы, и сверху, под командованием немецких штурмовиков, их убивали из автоматов. Большей частью применялись разрывные пули, но добрая треть, если не половина, смертников были завалены землей еще с признаками жизни. Директор государственной торговли города Мариямполе Субоцкис, лежа под слоем земли с простреленной грудью, приподнялся на руках из-под земли и попросил прикончить его, не хоронить заживо. Поскольку убийцы были больше или меньше пьяны, то неточные выстрелы убивали лишь часть погребенных. Больных и слабоумных просто сваливали живьем на расстрелянных, раненых и били заступами так, что от удара по голове летели в стороны мозг и глаза. По сваленным в ров живым, мертвым и умирающим палачи ходили, топтали их сапогами.

Поначалу соблюдался порядок: в ров укладывали два-три ряда убитых, каждый ряд засыпали землей. Но когда дошли до страшно кричащих женщин и детей, тех сваливали просто кучами, едва присыпав сверху землей. Кричали как стоящие на краю, так и зарываемые. Земля еще долго колыхалась — это задыхались и страдали живые. Земля волновалась и на следующий день, когда согнали людей привести в порядок рвы.

То, что я пережил в тот страшный день, нельзя забыть: все еще стоят перед глазами убийцы, которые отмывали водой, привезенной пожарниками, забрызганные кровью лица, одежду и руки».

Недалек тот день, когда в Берлине будет развеваться Знамя Победы свободных народов. Победившие нации посадят на скамью подсудимых самых матерых убийц. Ни один из них не избежит заслуженного возмездия. Тогда будет воздано и за руины Мариямполе и за кровь невинных людей, пролитую на берегах тихой Шешупе.