Буря времен года

– Напротив, это значит все. Он был заперт в бетонной камере без передатчика, а она бросила ему спасательный канат. Была середина сентября. Его время года уже закончилось. – Чилл не спорит. Он точно знает, что это означает. Хулио был подобен живому мертвецу, когда, шатаясь, добрался до решетки. Если бы Эмбер не бросила ему передатчик, он растаял бы в воздухе, прежде чем его тюремщики заметили его исчезновение. Ярко-желтое солнце, вышитое на кимоно Эмбер, не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к Аризоне. Это не талисман от холода и не знак того места, где она хочет оказаться. Это истинная причина, удерживающая ее здесь. – Она влюблена в него, – говорю я с полной уверенностью в своей правоте. – Она спасла ему жизнь. Так же, как Флёр спасла мою.

– Джек, это было несколько десятилетий назад, и насколько я могу судить, они с тех пор и парой слов не обмолвились. За свою выходку им пришлось несколько месяцев провести под дисциплинарным надзором. – Чилл протягивает мне отчет из лазарета с подробным описанием травм, полученных Хулио при Исправлении: ушибы, ожоги, рваные раны, переломы ребер… Я испытываю тошноту, представляя, что Флёр пришлось пройти через то же самое. – На следующий год Хулио ожидал перевода, но Гея все отменила.

– Перевода? Куда именно?

Чилл убирает папку Хулио обратно в ящик стола и выуживает оттуда початый пакетик контрабандных «Доритос». Шелестя оберткой, он достает ломтик и забрасывает себе в рот.

– На Западное побережье, – громко хрустя, говорит он. – Предположительно, чтобы убраться как можно дальше от Эмбер.

Я щиплю себя за переносицу от резкого запаха сыра. Хрящ все еще болит, и я чувствую подступающую головную боль. Я-то был уверен, что все правильно вычислил. У нас почти не осталось времени. На следующей неделе Эмбер выходит на охоту. И если Исправление Флёр прошло так ужасно, как говорил Дуг, то мне крупно повезет, если она вообще соизволит меня выслушать. – Должно быть, я сошел с ума, решив, что могу спасти Флёр и Поппи. На деле я даже не способен придумать, как нам самим выбраться из этой проклятой Обсерва…

Чилл закидывает в рот еще один ломтик и слизывает с пальцев порошок.

«Смотри, чтобы тебя никто не застукал, когда будешь мусор выносить…»

– Овощной день, – шепчу я себе под нос.

– Чего-чего?

«Борей избавится от него точно так же, как принес».

Ящики, которые я видел в тележке Борея в столовой, были огромными. Достаточно большими, чтобы внутри мог поместиться человек.

– Вот как мы отсюда выберемся! За определенную плату Борей сделает все что угодно. Ты же сам сказал, что никто и внимания не обратит на несколько лишних коробок.

Чилл перестает хрустеть. Его кадык подпрыгивает, когда он проглатывает горсть чипсов непережеванными.

– Мы говорим не о контрабандном ящике с вяленой говядиной или шипучками «Поп Рокс», Джек.

– У нас есть деньги. Очень много денег. Мы инвестировали наши деньги и получали проценты с операционных счетов в течение тридцати лет. Ты же сам видел финансовые выписки Флёр и Эмбер и знаешь, что и они тоже копят. Готов поспорить на что угодно, что и Хулио делает то же самое.

Чилл заворачивает верх пакетика с чипсами и бросает его в ящик стола.

– Даже если бы ты и смог заставить всех согласиться, мы ни за что не выберемся отсюда так, чтобы Кронос ничего не узнал. Так каков же твой гениальный план, если предположить, что он еще не в курсе того, что ты задумал?

– Ну, не знаю.

Я провожу рукой по волосам, пиная разбросанные планы и чертежи. Чилл прав. Кронос знал, что я собираюсь совершить глупость, еще до того, как я ее делал. Он увидит каждый мой возможный шаг в своем посохе, прежде чем я успею хотя бы пошевелиться. У меня к стене приклеена дюжина разных планов, но все они опасны и имеют недостатки. Я не знаю, какой из них выбрать. Я тру глаза, желая, чтобы ответ был очевиден, вспоминая слова Лайона о том, что око посоха видит настолько ясно, насколько четкими являются наши собственные воспоминания. Наш собственный выбор.

Я поднимаю глаза к картам. Ко всем расписаниям, маршрутам и наполовину готовым планам. И вдруг совершенно отчетливо понимаю, что нет единственно правильного ответа.

– Не я должен планировать побег.

Чилл смотрит на меня так, словно я окончательно сошел с ума.