Буря Жнеца

Теол дернул плечом: – Если хорошо, то и хорошо. Да, Джанат? Ради всего святого, оставайся с нами. Только будешь искать еду. На всех нас. Пойдешь на охоту, Аблала. Это будет нелегко. Совсем нелегко. По реке теперь приходит едва один корабль с продовольствием в неделю; народ запасается всем, чем может, как будто впереди ужасные бедствия. Еще раз намекаю, Аблала: будет совсем нелегко. И, хотя мне противно это говорить, есть люди, не верящие в твои будущие успехи.

Аблала сани вскинул голову. Глаза его загорелись. – Кто? Кто?

Четыре курицы прекратили копать пол и одновременно склонили набок головы.

– Лучше я промолчу, – ответил Теол. – Так или иначе, нам нужна еда.

Тартенал вскочил, ударившись головой о потолок, затем принял привычное полусогнутое положение. Кусочки штукатурки усеяли его волосы, опустились на пол. Куры заквохтали, столпились у ног Аблалы.

– Если ты не сумеешь, – сказал Теол, – начнем есть… эээ… штукатурку.

– Известь ядовита, – заметила Джанат.

– А куриный помет – нет? Не слышал жалоб, когда ты хлебала мой супчик.

– Ты успел уши руками зажать. И я не хлебала, Теол. Я выплевывала обратно.

– Я справлюсь, – сжал кулаки Аблала. – Я добуду еды. Я вам покажу! – Он выбежал в дверь и пропал в узком переулке.

– Как тебе удается?

– Я не верю в кредит. Так с ним управлялась Шерк Элалле. Аблала Сани вечно жаждет доказать, какой он умелый.

– Значит, ты сыграл на его низкой самооценке.

– Из уст учителя это звучит неискренне, не так ли?

– О! Старые раны еще болят!

– Не поминай старые раны, Джанат. Тебе нужно уйти.

– Что? Прошел слух, что я не в ладах с законом? Или еще что?

– Я серьезно. День, другой – и начнутся неприятности, Джанат.

– И куда бы мне уйти?

– Свяжись со старыми друзьями – найди одного, которому можно верить…

– Теол Беддикт, серьезно так серьезно. У меня нет друзей среди коллег – ученых, и я никому из них не могу доверять. Ты явно ничего не знаешь о моей профессии. Мы жуем клювы друг друга каждый день. И о каких неприятностях ты говоришь? Последствиях твоего саботажа?

– Баггу следует научиться держать язык за…

Она поглядела на него весьма неодобрительно: – Знаешь, Теол Беддикт, я никогда не видела в тебе злодея.

Теол пригладил волосы и надул грудь.

– Весьма впечатляет. Но мне этого мало. Зачем ты все затеял? Какая – то рана прошлого, оказавшаяся хуже всех прочих? Жажда мести за некую жуткую травму детских лет? Нет, мне действительно интересно!

– Понятно. Идейки Багга.

Она покачала головой. – Попробуй еще.

– Есть разные виды зла, Джанат.

– Да. Но от твоего прольется кровь. Много крови.

– Есть ли разница между кровью пролитой и кровью, выдавливаемой по каплям, медленно, мучительно в течение всей предстоящей нам жизни с ее страданиями, унижениями, гневом, отчаянием? Зачем все это? Неужели ради какого-нибудь бесформенного бога, которого никто не осмелится назвать праведным, даже те, что склоняют колени и привычно бормочут литании?

– Мамочки мои. Да, это интересный вопрос. Есть ли разница. Возможно, и нет. Возможно, различие только в степени. Но вряд ли это поможет тебе обрести высокую моральную позицию.

– Я никогда не претендовал на высокую моральную позицию, – ответил Теол. – Именно этим я и отличаюсь от врага.

– Да, понимаю. Очевидно, ты намерен уничтожать врага его же оружием, пользоваться его же священным писанием – короче говоря, заставляя его убивать самого себя. Ты встаешь в самом низу того склона, на котором укрепился враг… или лучше сказать, за который уцепился враг – и ждешь, когда он упадет к тебе. Не удивляюсь, что ты дьявольски хитер, Теол – но кровожадность? Не могу поверить.

– Думаю, это результат твоих уроков прагматизма.

– О нет! Не тыкай пальцем в меня. На самом деле истинный прагматизм привел бы тебя к накоплению богатства и вытекающей из этого награде – возможности бездельничать и безнаказанно эксплуатировать пороки системы. Идеальный паразит, презирающий всех валяющихся на улицах недочеловеков, нищих и бестолковых, позорно неудачливых. Ты явно наделен необходимым талантом и вдохновением; стань ты богатейшим человеком империи, живи в громадном особняке с толпой охраны и пятью десятками наложниц – я вовсе не удивилась бы.

– Не удивилась, – кивнул Теол. – Но, может быть, огорчилась бы?

Джанат поджала губы и отвернулась. – Ну, это уже другая тема, Теол Беддикт. Мы о другом беседуем.

– Как скажешь, Джанат. Так или иначе, я действительно богатейший человек империи. Разумеется, благодаря Баггу, моему подставному лицу.

– Ты же прозябаешь в трущобах.

– Презираешь мой кров? А ведь живешь тут бесплатно! Я обижен до глубины души, Джанат.

– Не похоже.

– А вот курицы поверили. Хотя они не понимают по-летерийски…

– Богатейший ты человек или нет, Теол Беддикт, ты не ставишь своей целью показное хвастовство богатством, прожигание всех дарованных им возможностей. Нет, ты намерен подорвать экономический фундамент империи. И я так и не поняла, почему.

Теол пожал плечами: – Сила всегда в конце концов разрушает себя. Станешь отрицать, Джанат?