Бурятские сказки

— Шаман наш прилип к подоконнику, лама — к скамейке, хозяин — к столу, а жена хозяина — к кровати. Идите скорее к ним, они вашей помощи ждут.

Удивились люди улуса. Пришли на зов богачи и нойоны, принялись отдирать шамана от подоконника, ламу от скамьи, хозяина от стола, а хозяйку от кровати.

Поодиночке тянули — не помогает. Тогда, друг за друга ухватившись, тянуть стали.

«А что, если я всех богачей, всех нойонов друг к другу приращу?» — подумал молодец и проговорил свое «Ня-ня!».

Как ухватились богачи да нойоны друг за друга, так и приросли. Семь дней плакали, семь дней молились, а избавления нет и нет.

— Какая нечистая сила привела нас сюда и надругалась над нами?! — вопят богачи и нойоны.

Вдруг один из них говорит:

— Слыхал я, что неподалеку отсюда живет одна колдунья. Надо бы ее позвать, пусть она расколдует нас.

А кто пойдет? Ни один из гостей с места стронуться не может.

— Сбегай за колдуньей, — уже не приказывает, а просит хозяин парня.

— Мне не к спеху, — отвечает молодец Няня. — Так вам и надо, богачи и нойоны! Но если вы слезно просите — будет вам колдунья. Только вряд ли она вам поможет.

Привел молодец Няня колдунью. Стала она гадать да ворожить. Наконец говорит:

— Всему виной — седовласый старец с белой березовой тростью и его волшебство.

Только она это проговорила, как появился на дворе седовласый старец, опираясь на белую березовую трость.

— Богачи и нойоны, ламы и шаманы, — сказал он, — долго вы обижали бедного сироту, заставляя работать на себя с утра до ночи. Кормился он крохами с вашего стола, на сырой земле спал, полой рваного халата укрывался. Теперь ваше избавление в руках бывшего вашего раба.

— Сжалься над нами! — взмолились богачи и нойоны. Посулили они молодцу табун лошадей да три отары овец, вернули заработанные им деньги.

Вышел молодец Ня-ня на улицу и сказал: «Сообор-сообор!»

Стронулись богачи и нойоны со своих мест, подскочили шаман и лама, побежали со двора без оглядки.

А парень перегнал лошадей да овец к себе в улус и зажил припеваючи.

МУ-МОНТО

В прежнее счастливое время жил царь Гондол. Был у него дворец несказанной красоты, высотою до неба. А в том дворце двери — из перламутра; оконные рамы, полы и потолки — из чистого серебра. Во внутренних покоях в каждом углу свечи горели, а по стенам портреты прежних царей висели.

Было у Гондола две жены-красавицы, у каждой — по сыну. Сына старшей жены звали Му-Монто, сына младшей — Алтан Сэгсэ. Первый слыл дураком, второй — красавцем и умником. Сына старшей жены царь не любил, поэтому одевал его в худое платье, давал в руки железный арканный шест и посылал его пасти овец пешком. Сына же младшей жены баловал, одевал его в царские одежды, давал золотой арканный шест и лучшего коня из того табуна, который посылал пасти.

Однажды Му-Монто, выгнав на пастбище овец, заснул. Долго ли, коротко ли он спал, не ведаю. Если узнаете — скажите мне! Но только когда он пробудился, увидел огненный вихрь, достающий до неба, а внутри огненного вихря — скачущий в разные стороны клубок, который вертелся, метался и никак не мог вырваться из плотного кольца пламени. Тогда Му-Монто, не долго думая, зацепил клубок своим длинным железным шестом и выбросил из пламени. Ударился клубок последний раз о землю и превратился в прекрасного молодца. Сел он, поджав под себя ноги, и обратился к Му-Монто со словами:

— Подойди ко мне, мой добрый избавитель! Ты спас меня от верной смерти, и я не знаю, чем отблагодарить тебя.

Подошел к нему Му-Монто, поздоровался и спрашивает:

— Кто ты такой, какого роду-племени?

— Я царь Мого-хан, — отвечает тот. — Веду войну с царем Галта-Мого-ханом, который победил меня в последнем поединке и, захлестнув огненным вихрем, пустил по белу свету. Девяносто суток вертелся и горел я в огненном клубке. Ты избавил меня от страданий. Я хотел бы знать, как тебя зовут и чей ты сын?

— Я — сын царя Гондола, — отвечает Му-Монто.

— Ты оказал мне великую услугу, — говорит Мого-хан. — Будь моим гостем.

Му-Монто согласился и обещал в скором времени посетить Мого-хана. После этого новые друзья расстались и разъехались в разные стороны. Когда Му-Монто возвратился домой, он рассказал обо всем случившемся своей матери и попросил у нее позволения съездить к Мого-хану. Долго не решалась мать отпускать сына в далекие и неизвестные страны, но наконец согласилась, а в дорогу испекла хлеб, тесто которого замесила на молоке двух овец.

Простившись с матерью, Му-Монто отправился в путь. Долго брел он горами, долинами, степями широкими, одолел множество непроходимых болот, оставил за спиной немало рек, морей и безбрежных океанов, пока не износились его сапоги. Тогда он пошел босиком, и ступни его протерлись до костей. Пополз на четвереньках — и ладони стер. Тогда лег он на землю и покатился колесом. Долго катился, пока не привела его дорога к низкому крыльцу. Войдя в дом, спросил Му-Монто:

— Далек ли путь до дворца Мого-хана?

— Я подданный этого хана, — отвечал хозяин, — и дворец его близко.